Порою нестерпимо хочется

-- Ну и ну, а я уж начал думать, что все мои решили, что я сдох. Садись, сынок. Садись. Постой. Тут у меня старина Боки. Подбадривает меня, как добрая душа.

-- Здравствуй, Хэнк. Прими мои соболезнования. -- Старческая рука дотрагивается до Хэнка с шуршащим, пергаментным звуком и тут же резко отдергивается, чтобы прикрыть привычный кашель. Хэнк смотрит на отца.

-- Как ты, папа?

-- Так себе, Хэнк, так себе. -- Он тоскливо прикрывает унылые глаза. -Док говорит, что мне не скоро удастся вернуться на работу, может, даже очень не скоро... -- И вдруг глаза снова вспыхивают упрямым зеленым огнем. -- Но он считает, что через неделю я уже смогу играть на скрипке. Да, сй-йи-хи-хо-йихи-хо! Берегись, Бони, они так накачали меня наркотиками, что я стал опасен.

-- Ты бы лучше успокоился, Генри, -- произносит Бони сквозь пальцы, которыми все еще прикрывает узкую щель своего рта.

-- Нет, ты его только послушай, сынок! Сколько он мне доставил удовольствия своим приходом! Вот, садись на кровать, если нет стула. Сестричка, у меня что, всего один стул? Может, ты принесешь еще один для моего мальчика? И как насчет кружки пойла?

-- Кофе предназначен для пациентов, мистер Стампер, а не для посетителей.

-- Я оплачу его, черт подери! -- Он подмигивает Хэнку. -- Ну, я тебе скажу... когда меня доставили сюда тем вечером, ты даже не поверишь, чего они только не требовали заполнить. Похоже, ты отказался, так пришлось мне все это делать.

-- Это неправда! -- возмущенно поспешила вставить сестра; но Генри дальше не стал распространяться о той ночи.

-- Да, сэр, всевозможнейшие процедуры. Даже отпечатки пальцев хотели взять, невзирая на то что я не слишком годился для этого. -- Сестра вышла из палаты и поспешила прочь по коридору. Генри проводил ее взглядом знатока. -Мурашки по коже... Впилиться бы в нее по самые яйца и затрахать до смерти, моей, естественно.

-- Не в том ты возрасте, чтобы трахаться, -- заметил Бони, не уступая ни на йоту.

-- Это у тебя ничего не осталось, кроме челюстей, Бони. А у меня, если хочешь знать, еще три своих собственных зуба, и два из них даже друг против друга. -- Он открыл рот и продемонстрировал. Но это как будто полностью лишило Генри сил, и он откинулся на подушку с закрытыми глазами. Когда он снова открыл их, чтобы взглянуть на своего угрюмого посетителя, бодрость его уже была какой-то вымученной. -- Эта проклятая баба целыми днями только и ждет, чтобы я откинул копыта и она могла бы как следует застелить кровать. Вот и злится, что я все еще жив.

-- Она просто беспокоится, -- невозмутимо заметил Бони. -- У нее есть все основания беспокоиться о тебе, старина.

-- Дерьмо, а не основания, -- с готовностью принял вызов Генри. -Стервятники ко мне даже близко не подлетали. Ты послушай его, Хэнк, этого старого разбойника. Я их даже слыхом не слыхал.

Хэнк слабо улыбается. Бони покачивает головой и опускает ее вниз: "Ай-ай-ай". Он чувствует, сегодня -- его день, и он не позволит заглушить свой трубный глас краха всякими там смешочками.

Генри не нравится это покачивание головой.

-- Думаешь, нет? Разве я не говорил всегда, что с привязанной к спине рукой повалю больше деревьев, чем любой другой по эту сторону Каскада двумя? Вот теперь у меня есть возможность доказать это. Ты только подожди и увидишь, как я... -- Его посещает внезапная мысль, и он поворачивается к Хэнку: -- Кстати, а что с той рукой? Потому что, знаешь... -- Он выдерживает паузу, прежде чем сообщить: -- Я вроде как привязался к ней!

Голова его откидывается на металлические прутья кровати, и он заходится в беззвучном смехе. Хэнк чувствует, что старик уже давно заготовил эту фразу, и отвечает ему, что хорошо заботится о его конечности.

-- Я решил, что тебе захочется сохранить ее, поэтому положил в холодильник, где у нас хранится мясо.

-- Ну ладно, смотри только, чтобы Вив не поджарила ее на ужин, -предупреждает он. -- Потому что я здорово был к ней привязан и любил ее больше других.

Исчерпав свою шутку, Генри принимается искать шнурок звонка, который висит у него над головой.

-- Куда эта чертова баба провалилась? Весь день ничего не могу от нее добиться, я уж не говорю о кофе. Хэнк, приподыми-ка меня... вот туда! Черт! Дерни-ка эту штуковину. Специально повесила с другой стороны, чтобы я не мог достать. С моего бескрылого бока. Гм. Второе крыло теперь придется особенно беречь. Черт! Где эта старая корова? Сдохнуть можно, а они и не пошевелятся, пока все вокруг не провоняет. Слушай, теперь я хочу знать, что у нас на лесосеке, -- давай! Нечего миндальничать, дерни как следует, чтоб они все к черту провалились. Для этого она здесь и висит. Бони, что с тобой? Сидишь здесь с таким видом, будто потерял лучшего друга...

-- Просто я беспокоюсь о тебе, Генри. Вот и все.