Порочный сводный брат. В руках монстра

Марта Роми Порочный сводный брат. В руках монстра

1

– Конченая сука! – взрываюсь я, когда она опять кривится при виде меня. – Ты думаешь, ты королева? Соска обычная! Защеканка, каких сотни!

– Ты больной?! – сразу взвивается она. – Я просто иду в свою комнату, дебила кусок!

Подрываюсь и бросаюсь к ней замахиваясь. Эта тварь даже не моргает, смотрит на меня высокомерно и заносчиво. Как вьебал бы!

– Давай, – шипит она змеей. – И тогда вылетишь из этого дома вместе с твоей шлюховатой матерью.

– Да ты!..

– Ярик, Алина, вы дома? – хлопает входная дверь, и я слышу голос мамы.

– Да, – сразу сбавляю тон я. – Мы наверху.

Сучка закатывает глаза и отправляется к себе, хлопнув дверью. А я падаю на диван в общей комнате на втором этаже и включаю телек. Какая же она конченая! Она так меня бесит, что я уже не вывожу это. Когда-нибудь рубану ее, серьезно. Хоть мать и учила девочек не бить.

Я смотрю Матч.ТВ до самого вечера. Не хочу спускаться и пропускаю семейный ужин. Алинка тоже не выходит. Правильно, паршивка, сиди в своей норе и не кажи оттуда своего вздернутого носа. Прав был Влад. Она реально меня доконала. Жить с ней под одной крышей невозможно. Только трахать ее тоже нет никакого желания. Неизвестно еще сколько членов побывало в ее грязной дырке. Фу!

В десять мать с отчимом уезжают в театр, по-любому потом еще поедут в какие-нибудь гости. Они любят шарахаться по многочисленным друзьям отчима, медовый месяц у людей за сорокет. Бесконечный. В двенадцать я решаю пойти спать. Еще с прошлой ночи не отоспался, хотя продрых без задних ног полдня. Я уже встаю, прохожу мимо Алинкиной комнаты, когда слышу из-за двери звук, который ни с чем не спутаешь.

– А-а-ах, – приглушенно, низко, гортанно.

Замираю как вкопанный. Сердце, почему-то, сразу бросается в галоп, как у малолетки. Я все время был здесь, и никто к ней не проходил. А значит она там одна? От этой мысли кровь приливает к паху и член начинает подергиваться в штанах. Совсем я, что ли, больной?! Эта курица портит мне жизнь последние три года. Раздражает своим присутствием, гадости всякие говорит. А я только от одной-единственной недомысли тут с надроченым? Ну уж нет.

Уже делаю шаг, чтобы уйти и забыть о том, как развлекается эта сучка, как слышу мужской голос. Да блядь. Кто там у нее? Разворачиваюсь решительно, но ручку двери, почему-то поворачиваю медленно и осторожно, так, чтоб меня не услышали. Точно больной.

В приоткрытую щель видно только часть кровати, освещенной одним только монитором. Алинку не вижу. Приоткрываю дверь чуть сильнее и чуть не дергаюсь от еще одного протяжного «Ах».

– Покажи себя, детка, – говорит какой-то мужик, рожа которого светится в мониторе. – Да, ты такая красивая.

Красивая?! Да ты ее вживую видел, чертила?

Еще немного толкаю деревянную преграду и, наконец, вижу сучку. Член-предатель тут же встает по стойке “смирно!” и топорщит домашние спортивки. Святая девочка Алина сидит перед экраном, широко разведя ноги. Она откинулась назад и оперлась на локоть, а вторая ее рука играет с «киской» прямо на веб-камеру. Ее сочные сиськи призывно торчат сосками вверх (надо же, всегда думал, что она носит пушап), и периодически она проскальзывает ладонью по плоскому животу и сжимает их жестко и сексуально. Ах ты лицемерная блядь.

– Покажи, как ты умеешь кончать, – мужик чуть опускает камеру, чтобы показать ей, как он надрачивает свой член.

Пф! Нашел чем удивить. Тебе, чувак, гордиться нечем. Я в порыве какого-то необъяснимого самоутверждения запускаю руку под резинку штанов и сдавливаю в кулаке каменный член. Вот этот размер тебе нужен, сучка.

Алина перестает себя ласкать и тянется за чем-то. Через мгновение у нее в руке оказывается огромная ялда. Ничего себе! А девка-то подготовленная. Смотрю, как она нажимает пару кнопок на вибраторе и начинает стимулировать клитор. Ее стон наполняет комнату, и я непроизвольно подергиваю свой ствол. Она выгибается, как последняя шалава, двигает тазом в своем ритме.

– Хочу, чтобы ты трахал меня, – с придыханием говорит она, но мне кажется это дико не естественным. Ты другого хочешь, я знаю.

– Представь, что это я, – у мужика абсолютно одебилевшее лицо, он наяривает свою сосиску так яростно, что, кажется, сейчас оторвет.

Она сидит вполоборота ко мне, и я не вижу ее лица, но, мне кажется, она улыбается. Ее тело на секунду напрягается, когда эта стерва вталкивает едва гудящую штуку в свою киску со слегка хлюпающим звуком. От этого звука меня скручивает волной еще большего возбуждения. Какого ж черта? А? Какого черта я хочу эту тварь до боли в яйцах? Почему хочу оказаться сейчас между ее ног, вылизывать ее, всадить ей по самые яйца так, чтоб забыла, как дышать, чтоб никогда больше не посмотрела на меня свысока.

Последний стон, и ее скручивает оргазмом. Кричит, сжимает в кулак простынь, запрокидывает голову. Ее ноги подрагивают, а этот придурок что-то говорит ей, и меня это бесит.