Порочный праздник

– Я хочу, чтобы ты кончила для меня, – сказал он. – Я хочу почувствовать это своим членом. Ты можешь кончить? Ты близко?

Ее бедра крепко его обвивали, легкие горели, с каждым его толчком, лоно сжималось.

– Очень близко, – ответила Кловер, кивая у его плеча.

– Хорошо. Тогда кончи для меня, детка. Мне нужно, чтобы ты кончила для меня.

Ему было нужно это… Это могло напугать ее, но этого не произошло. Он хотел, чтобы она кончила так сильно, как только могла.

Эрик ослабил хватку и дал ей больше свободы. Она вцепилась в простыни, он наклонился к ней, обнимая ее за плечи. Их тела соединялись, она ощущала самые восхитительные чувства, ритмические пульсации, которые ей хотелось чувствовать всегда. Он входил в нее длинными толчками, созданными, чтобы дать как можно больше каждому кусочку ее тела. Каждое проникновение стимулировало клитор, и с каждым разом она мечтала о следующем толчке.

Это происходило: она была там, так близко. Да, она хотела, чтобы это произошло, как она всегда хотела. Это казалось таким естественным, таким правильным, таким сексуальным и эротичным. Она больше не нервничала. Она не боялась. Она чувствовала себя наполненной, открытой и мокрой. Это обжигало, но больно не было. Ей было мало Эрика, мало его члена. Извиваясь под ним, Кловер почувствовала невероятное напряжение, будто кто-то натянул веревку вокруг ее бедер и потянул за нее так крепко и сильно, что она вот-вот могла порваться.

Она услышала дыхание Эрика, как он произнес ее имя, услышала, как он сказал «блять» несколько раз. Раньше она никогда не считала это слово сексуальным, пока он не произнес его, пока был внутри нее, а между ними была лишь футболка, которую он ей дал. Она будет хранить эту футболку до самой смерти. Он заберет ее только с ее трупа и ни секундой раньше.

Все было именно так, как она хотела. Кровать под ними шаталась, и Эрик всем телом трахал ее, так что она чувствовала каждый его вздох и толчок. Изголовье кровати билось о стену, а она двигалась под ним и с ним, принимая каждый сантиметр его члена. Она была настолько мокрая, что не ощущала ни капли боли. Тридцать лет воздержания и желания, и мечтаний быть взятой именно так достигли своего пика в один прекрасный момент. С закрытыми глазами и откинутой головой, с поднятыми над матрасом бедрами она кончила, внутренние мышцы сократились острыми спазмами, перешедшими в болезненные и головокружительные ощущения.

Эрик запустил пальцы ей в волосы и поднял голову. Он поцеловал ее шею, вошел сильнее и кончил внутри нее. Она поняла, что он кончает, потому что он замолчал, полностью, впервые с того момента, как вошел в нее.

Он лег сверху и выдохнул ей в ухо, пока она не спеша целовала его обнаженные плечи, его шею, его торс. Хорошо, что свет был выключен, и он не мог увидеть ее глупую улыбку. Она чувствовала себя пьяной, уставшей, счастливой и больной, и все это ей нравилось.

Эрик осторожно вышел из нее и перекатился на спину. Он глубоко вздохнул.

– Ну… – сказал он.

– Ну?

Он перекатился на свою сторону и положил руку на ее живот.

– Это было неожиданно.

– Представь, как я себя чувствую, – произнесла девушка.

– Представляю. Могу я задать тебе вопрос?

– Давай, – разрешила Кловер. Она ждала более чем один вопрос. Один вопрос – это еще легко отделалась.

– Почему в тридцать лет ты была девственницей? И почему ты не сказала мне об этом до того, как я попал в твою кровать?

– Это два вопроса.

– Один вопрос вытекает из другого. Вопрос из двух частей.

– Можно сначала я задам вопрос? – спросила она.

– Спрашивай.

– Ты злишься на меня?

Глава 5

Эрик не мог поверить своим ушам. Злиться на нее? Злиться на нее? Какого черта ему злиться на нее?

– В какой вселенной мужчина станет злиться на женщину, с которой у него был невероятный секс? – спросил он. – Скажи, в какой именно, и я буду знать, что туда не стоит попадать.

– Значит, ты не злишься?

– Конечно, нет. Удивлена? Да. Не злюсь.

Кловер вздохнула, чувствуя облегчение.

– Хорошо. Возможно, мне стоило тебе рассказать, но ты меня застал врасплох. И мне понравилось.

– Да? Понравилось? – спросил он, касаясь ее лица, ее улыбающихся губ. Он был рад этой улыбке. Он никогда раньше не был с девственницей, а ему уже было тридцать восемь, и мужчина не ждал, что это когда-нибудь произойдет. И он не знал, какие еще чувства можно ощущать, если не счастье. – Итак… Есть причины, почему у тебя не было секса, о которых ты хочешь рассказать мне?

– Это не из-за того, что я не пыталась. У меня был секс. Просто не очень большой.

– Не могу представить почему кто-то такой же симпатичный, как ты, такой же умный, как ты, никогда… только если ты сама не хотела.

– Я хотела. Просто смущалась.

– Кловер, – сказал он, качая головой и тихо смеясь. – Я обнажен. Мое семя внутри тебя. Ты только что впервые в жизни занималась сексом – со мной. Мне кажется, уже как-то поздно смущаться.

– Я не думала, что ее будет так много. – Она бросила взгляд на простыни, будто в поисках мокрых пятен. – Целая пинта.

– Всё копилось постепенно. Оставайся здесь. Я принесу полотенце.