Порочный абсурд

— Ну и что же у тебя боли-и-ит?! ― специально протянула Карамельникова, будто желала его сильнее запугать.

Глазки мальчика забегали. Именно в этот момент его разум совершенно не мог построить что-то подходящее для ответа. Словно кирпичики мысли разлетелись по всей голове при виде громадной зверюги ‒ Дашки.

— Живот, нет, нет! ― выкрикнул он, ― Голова! Да. Нет! Всё сразу… ― договорил он и тут же понял, что сказал полнейшую околесицу.

— Да как ты смеешь врать мне наглым образом?! Свин! ― гаркнула она на всю улицу.

— Я… Я-яя-я. ― волнительно заблеял он в ответ.

— Где еда?! ― схватила Алёшу за горло.

— Ма-ма. Ед… д-да. ― продолжал мычать он, когда Карамельникова затрясла его, требуя внятного ответа.

Ручонки мальчика окончательно разжимаются, и на виду у Дашки появляются банка мёда и кулёк конфет. Описать всю забавность происходящего во всём его существе не получится. Это нужно видеть! Наступило нелепое молчание. Карамельникова, вроде, и хочет наорать на Алёшу, но тут же её манят сладости, останавливая все порывы гнева. Грустилов же боится посмотреть на Дашу, но сам, щурясь правым глазом, подглядывает за происходящим. Умора! Хоть картину пиши.

Алёшенька Грустилов подрывается с места, роняя банку мёда на землю, и уносится в противоположную сторону от дома Карамельниковых. Но вот несчастье… Когда мальчишка только привстал, и банка с треском рухнула с его колен, Даша машинально, видя сладкую массу, которую она могла с огромным удовольствием слопать, бессмысленно растёкшейся на земле, своей массивной рукой шлёпает по хрупкому, хиленькому, худенькому плечику Алёши.

— Стоять! ― крикнула она на всю улицу в спину убегающего Грустилова.

Карамельникова агрессивно топнула своей мясистой ногой, нахмурив брови, строго пробормотала что-то невнятное и, схватив кулёк ирисок, тяжело пошагала, точно перегруженная баржа, домой.

Прошла неделя. Василий Антонович Карамельников, опасаясь своей прожорливой дочери, стал предпринимать радикальные меры, которые, как он считал, помогут ей отучиться от обжорства, похудеть и стать идеальной девушкой. Вдобавок ко всему ему надоело бегать да покупать еду, которая не может продержаться и пяти минут из-за Даши.

И вы зададитесь вопросом: что же он такого сделал? В чём же секрет «идеальной девушки»? Ну что ж… Он запер свою дочь дома на амбарный замок, оставив без пропитания. Карамельников также предусмотрел то, что его бесцеремонная доченька может снести оконную раму и выйти через неё, а потому заколотил все окна досками. А сам тем временем собрался пожить у Грустиловых, Анастасия была совершенно не против. Высшая логика! Не поспоришь…

У Алёшеньки Грустилова вылез на всю спинку синяк после удара Даши, и он ещё сильнее упал в отчаяние. Мать, узнав, что побои нанесены дочерью Карамельникова, лишь сказала сыну: «Потерпишь!» Но когда он узнал от Василия, что тот закрыл Дашку в доме, то на душе его стало чуть легче.

До ужаса похожие друг на друга дни шли вперёд. Анастасия Ивановна суетливо бегала за Василием Антоновичем, как за ребёнком, кормила пять раз в день, баюкала, и всё чтобы у того даже мысли не появилось перестать обеспечивать её. Женщине так жилось проще. А что? Работать не нужно, деньги всегда есть… Просто холишь, лелеешь мужичка и всё. Любовных чувств-то у неё к нему практически и не было, всё это делалось только ради собственной выгоды.

И вот однажды Карамельников решил сходить да проведать свою дочь. Наивный и самолюбивый Василий Антонович идёт и по дороге к дому размышляет: «Ох! Вот это я ловко придумал, конечно. Сейчас как открою дверь… А там… Прынцесса, нет. Дюймовочка! Да, точно. Все потом скажут «Вот! Тра-та-та, наш глава Антонович вон как умён-то! Не зря его выбрали! Герой, гений! Браво!». Ну, умник, ай да умник, Василий!»

Он шагал и с каждым пройденным метром всё сильнее в мыслях уже заранее ликовал от представляемого ему результата его методики по спасению дочери. Воображал, как все вокруг будут молить его рассказать сей секрет похудения. Думал, как будет брать за это деньги, как в будущем озолотится, купит дом в столице и будет жить припеваючи, совершенно не работая. Он просто тонул в сладчайших своих мечтаниях.

«Сейчас как похудеет Дашулька, да и замуж её сразу отдавать надо», ‒ говорил он себе под нос. Потом будто какое-то странное озарение пришло ему в голову. Оно побродило, побродило у него в черепе и после породило необыкновенную идею. «А почему бы и не посватать дочку-то, так сказать… заранее!» ‒ размыслил Василий, и тут же повернул в другую сторону от своего дома. Эх, Василий Антонович… Вы точно маленький ребёнок со своими навязчивыми замыслами…