Закончив пить чай, Васильев вместе с Тереховым пошли готовить машины и инструктировать экипажи перед предстоящей операцией. Подготовку закончили быстро и двинулись по уже знакомой Ивану просеке, на которой остались вчерашние следы гусениц. Впереди и по бокам большой дугой шли нквдэшные лыжники. Несколько лыжников шли чуть впереди танков, внимательно осматривая дорогу на предмет свежих следов минирования.
Подорвавшийся танк стоял, несколько осев в образовавшуюся воронку. Снег вокруг танка был основательно истоптан. Финны явно проявили к новой машине повышенный интерес. Впереди, метрах в трехстах, располагалась вторая линия финской обороны. Она не была такой мощной, как первая, и представляла из себя просто систему траншей с укрепленными досками стенками. После столкновения с советскими лыжниками передовые финские дозоры отступили к траншеям, ожидая штурма. Лыжники при поддержке танков имитировали атаку. А Иван подогнал свой Т-28Э к поврежденной машине. Первая попытка оказалась неудачной — порвался трос. Со второй попытки тоже ничего не получилось. Мощности Т-28Э не хватило, чтобы вытащить осевший в воронку пятидесятипятитонный экспериментальный тяжелый танк. Кое-как вытащили, лишь задействовав еще один танк и порвав несколько тросов.
Когда СМК дотащили до своих позиций, выяснилось, что финны за ночь свинтили в новом танке всю оптику, сняли радиостанцию, пулеметы. А самое главное — непонятно зачем сняли крышку башенного люка. Члены государственной комиссии, испытывавшей на фронте новые танки, долго над этим смеялись. Оказалось, что в связи с затягиванием доводки формы башни на заводе не успевали в срок изготовить крышку башенного люка. И то, что досталось финнам, было крышкой обычного канализационного. К ней приварили петли и установили за пару часов перед отправкой танка на испытания. Нормальную крышку прислали с завода уже потом, но в полевых условиях ее просто не успели поставить вместо эрзац-варианта.
Никто и не предполагал, что эта крышка канализационного люка будет изучаться сначала финнами, а затем и купившими ее за немалую сумму немцами как образец русской танковой брони. А через неделю Иван Терехов получил свой первый орден, досрочное звание капитана и отпуск домой, в который уехал уже командиром танкового взвода.
«Начало войны с Финляндией вскрыло большое неблагополучие и отсталость в руководстве народным комиссариатом обороны. В ходе начала этой войны выяснилась неподготовленность народного комиссариата обороны к обеспечению успешного развития военных операций. В Красной Армии отсутствовали минометы и автоматы, не было правильного учета самолетов и танков, не оказалось нужной зимней одежды для войск, войска не имели продовольственных концентратов. Вскрылась большая запущенность в работе таких важных управлений народного комиссариата обороны, как ГАУ (Главное артиллерийское управление), Управление боевой подготовки, Управление военно-воздушных сил, низкий уровень организации дела в военных учебных заведениях и др. Все это могло привести к затяжке войны и излишним жертвам.
Товарищ Ворошилов, будучи в то время народным комиссаром обороны, вынужден был признать обнаружившуюся несостоятельность своего руководства. Учтя положение дел в народном комиссариате обороны и видя, что товарищу Ворошилову трудно охватить такие большие вопросы, как народный комиссариат обороны, ЦК ВКП(б) счел необходимым освободить товарища Ворошилова от поста наркома обороны. ЦК признал, что товарищ Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе в качестве народного комиссара обороны и направил его на тыловую военную работу».
После того как «Штуки» занялись русским танком, фон Блицман приказал механику-водителю двигаться дальше. Однако, немного подумав, решил все же держаться на удалении от шоссе. А затем вообще решил двигаться сразу навстречу своей дивизии напрямик через лес, чтобы снизить вероятность встречи с противником. Он развернул карту и приказал следовать параллельно берегу Швянтойи. Конечно, непонятно где можно наткнуться на русских. Но вероятность такой встречи на шоссе всяко больше. Велика вероятность наткнуться и у моста через Швянтойи, который все равно не объехать. От размышлений его отвлек голос механика-водителя.
— Господин гауптштурмфюрер! У нас горючее скоро закончится. Мы вон сколько отмахали. Да еще сейчас почти час трясемся по бездорожью.
Фон Блицман еще раз посмотрел на карту и задумался. Ведь действительно запас хода у Pz-IV небольшой — всего 210 километров по шоссе и около 130 по бездорожью. А когда они залили в Каунасе полные баки, этого было как раз для того, чтобы по шоссе доехать до Купишкиса, где танк должны были дозаправить тыловые части 4-й танковой группы.
— Много у нас еще горючего?!
— Километров на двадцать, может быть, тридцать.