Пора предательства

Страж тронул рыцаря за плечо как раз вовремя, чтобы створки гигантских ворот захлопнулись, не убив при этом его. Грачи — теперь какая-то жалкая сотня — хрипло кричали в небе над башнями.

Шагнув к воротом, Дьюранд выглянул через две решетки — дубовую и стальную. Площадь снаружи была запружена зелеными сюрко и изображениями красного леопарда — то выстроились прибывшие на турнир рыцари Радомора.

— Вызовите старого Абраваналя! Герцог Радомор желает вести переговоры!

Отыскав ближнюю к воротам лестницу, Дьюранд отпихнул стражника и поднялся на нависавший над улицей парапет. Внизу — в семи фатомах от него — сидел на коне среди своих воинов и окружавшей их толпы герцог Радомор. Лысая голова походила на утиное яйцо. Найдись рядом выпавший из кладки камень — Дьюранд размозжил бы ему череп! Судя по присутствию в тылу процессии вьючных лошадей, приверженцы Ирлака уже успели собрать шатры и покинуть замок.

С лестницы донесся шорох. Рука Дьюранда легла на рукоять кинжала. Мгновенно обернувшись, он увидел, что по ступеням поднимается герцог Абраваналь. Старый рыцарь не столько вел за собой своих рыцарей, сколько скорее они несли его перед собой — так могучая волна несет щепку. Ламорик из-за спины отца бросил на Дьюранда затравленный взгляд. Под натиском все прибывающей и прибывающей на стену толпы Дьюранд попятился.

Абраваналь подошел к парапету.

— Как жаль, что вам пришлось покинуть замок до Бычьего пиршества, — пролепетал он.

Ответ Радомора был подобен рыку леопарда.

— Ваше гостеприимство полно коварства, Абраваналь, я не стану больше его терпеть.

Большие голубые глаза старого герцога растерянно заморгали.

— Моя семья переживает нелегкие времена, — напряженно произнес он. — Почему вы беспокоите нас в такую горестную пору?

Радомор наклонил голову набок.

— Да сейчас половина королевства горюет из-за выходок того болвана с Орлиной горы! Дела живых не позволяют дожидаться, пока выживший из ума старик отплачет свое.

Ламорик рванулся вперед.

— Радомор, это дом родственников вашей жены. Как вы смеете? — Он обличающе показал на войско Радомора. — Найдется ли тварь гнуснее вас?

Рослый скакун Ирлакского герцога заплясал, когда шпоры хозяина вонзились ему в бока.

— А вы скоры на слова, дитя Абраваналя! — Радомор с силой рванул удила. Конь вздрогнул и затих. — Да и храбры — за каменной стеной.

Казалось, воздух вокруг головы Радомора так раскалился, что даже дрожит. Однако герцог Ирлакский не повышал голоса.

— Я всегда получаю то, что принадлежит мне по праву. Ваш брат уже понял это, а теперь и вам всем придется понять. Я получу то, что мне причитается. Пусть даже хирургическим путем — вы сами меня вынудили.

Радомор развернул жеребца и в окружении своих рыцарей принялся пробивать дорогу через толпу к Закатным вратам и дороге, что вела в Ирлак.

Абраваналь повернулся уходить и хотел было что-то сказать сыну, всегда бывшему его правой рукой. Однако обнаружив на том месте Ламорика, запнулся и пробормотал:

— Мои бароны. Надо послать гонцов, предупредить их.

Ламорик стоял, весь дрожа, вперив в пространство невидящий взгляд.

— Да, — наконец кивнул он.

17. ТЕНЬ ЧЕРНЫХ КРЫЛЬЕВ

Две дюжины всадников в отчаянной спешке покинули Акконель, стремясь достичь чертога каждого барона в герцогстве — и каждого двора в Древнем Эрресте, который мог бы послать Акконелю подмогу.

Невзирая на доводы благоразумия, в тот день в Расписном Чертоге Акконельского замка все же состоялся пир.

За высоким столом непринужденно вела себя только Альмора — перебегала от Дорвен к старому герцогу, остальные сидели в молчании. Дьюранд глядел на пустые скамьи внизу. Несметное воинство, что затопило ристалище утром, растеклось в тысячу разных сторон. Несколько дюжин оставшихся сидело, озирая полупустой зал, а со двора доносился стук и лязг — это уезжающие складывали шатры и навьючивали пожитки на лошадей. Оставшиеся томились в тягостной тишине.

Часть скамей наполнили бюргеры, что привели с собой жен и старших детей. Мастера гильдий, просто зажиточные горожане — им бежать было некуда. Ребятишки помладше дивились на созвездия восковых свечей в огромном колесе подвесной люстры. Старшие делали вид, что не замечают ничего особенного.

Когда над полупустыми столами все стихло, герцог Абраваналь встал и обратился к немногочисленным гостям. Голос его звучал слабо, как шелест палой листвы.

— Нынче вечером мы чествуем пиршеством Владыку Небесного, Паладина его, Стражей Ярких Врат Небесных…

Он умолк. Когда пауза затянулась настолько, что собравшиеся принялись глазеть по сторонам, патриарх Оредгар тронул герцога за рукав.

— Мы помним…

— Мы помним, — повторил Абраваналь. — Да. Мы помним. Хотя именно Гандерик укротил… укротил озеро, лишь с Силой Небесной мы может отразить тьму. Его победа была победой самого Создателя.

В сем твердом знании я повторяю древние слова: «В опасности ты отвергаешь Небеса». — Герцог провел языком по губам. — «Пока правит Безмолвный Король, эта земля… эта земля наша».

Последний слабый слог замер в тишине.