Попытка возврата

А еще через три недели все слушали сводки с центрального фронта, где развернулось грандиозное сражение на линии Ромны – Конотоп – Стародуб. Все-таки я был прав… Прохоровки не было, она осталась у нас в тылу. Но зато была деревня Масловка, возле которой и развернулось самое, наверное, страшное сражение этой войны. Тысячи танков, миллионы солдат сейчас перемалывали друг друга в надежде вырвать победу. Но с каждым днем, с каждой сводкой становилось все яснее – хана фрицам. Не сдюжили они. И их широко разрекламированные «Тигры», «Пантеры» да «Фердинанды» горели за милую душу сталкиваясь с новыми тридцатьчетверками с 85‑миллиметровым орудием. А СУшки со своими 100-миллиметровым стали просто королевами поля боя, гоняя бронированных кошек. Правда, и у нас потери были огромными, но сейчас всем ясно, что уничтожить немчуру именно в этой битве – основная задача. И выполнить ее надо, не считаясь ни с какими потерями. От такого они не очухаются уже никогда. Останется только гнать их обратно и добивать.

12 июля 1943 года был, наверное, самым поворотным днем в этой войне. В утренней сводке Левитан сначала сказал о переименовании фронтов в зависимости от новых целей, а потом перечислил перешедшие в общее наступление. Западный, Белорусский, 1, 2, 3 и 4-й Украинские фронты. Очередной раз опять срывались с насиженного места. Но вот то, что за последний год, с каждым своим перемещением становились все ближе и ближе к Берлину, сильно радовало. Поэтому собирались легко и быстро. Во время сборов нас навестил Окунин. Он проводил-таки разведчиков и саперов по своей тропе. И танки по ней прошли почти без проблем. Только три единицы техники было потеряно, но это больше из-за раздолбайства механиков. Зато укрепрайон был взят быстро и с минимальными потерями. Савелий Игнатьевич зашел попрощаться. И не просто попрощаться, а продемонстрировать новенький орден Отечественной войны 2-й степени.

– Царские-то награды, за первую войну с германцами, у меня так и сгинули. Еще в Гражданскую. Но уж этот-то со мной похоронят…

Старик, с заблестевшими глазами, протер орден рукавом. Хором его начали уверять, что до смерти ему еще далеко, тем более что он за детей по-прежнему в ответе. Мы уже знали, что командарм Игнатьев договорился с Окуниным, и тот будет жить с Петькой и Таней в Москве, ну, соответственно приглядывая за ними. Савелий Игнатьевич после недолгих колебаний согласился, так что теперь он у нас будет столичным жителем. Отметили и награду, и новый статус. Правда, старик себя контролировал и напиваться не стал, чем вызвал еще большее уважение присутствующих. А на следующий день мы были уже в пути.

Новое место дислокации было недалеко от станции Новый Буг. Фрицев отсюда выкинули только позавчера, и поэтому мы с интересом осматривали оставшиеся следы их пребывания. Следов было много и в основном нехороших. Особенно раздражал специфический запах немецкого порошка от насекомых, которым провоняло наше новое жилище. Позже Пучков нарыл где-то порнушный журнал и теперь пребывал в приподнятом настроении. Шарафутдинов зацепился языком с саперным майором. Сначала они о чем-то спорили, а теперь ушли за околицу – испытывать какое-то новое изобретение Марата. Мы с Гусевым организовали починку слегка разрушенной близким взрывом бани и теперь контролировали процесс. В общем, каждый был при деле. А приехавший к вечеру Колычев разрушил всю идиллию. По своему обыкновению, сначала дал всем нам транды, а потом, остыв, пригласил в дом на совещание. Подождав пока все рассядутся, взял карандаш и, расстелив на столе карту, начал говорить:

– В общем так, товарищи офицеры. Немцы спешно перебрасывают с запада свежие части и командованию необходимо знать, откуда они сняты и главное – куда направляются. Террор-группы уже получили задачу – всеми силами срывать передислокацию войск. Так что от вас не требуется заниматься диверсиями. Для этого есть другие. Сейчас вы будете заниматься своим прямым делом – разведкой. Ну, теперь давайте уточним детали…

И мы склонились над картой…