Попытка возврата

Для начала бдительный матрос, обидевшись на то, что его спутали с пехтурой, уложил нас на холодную землю. Минут через пять подошел сержант. Я к этому времени мог разговаривать только матом. Удивленно поглядывая на лампасы фон Зальмута, нас отвели к особисту. Зайдя в мазанку, в которой располагался особый отдел, с удивлением увидел знакомую еще по Могилеву физиономию.

– Генка, ты?!

– Илья, какими судьбами!

С этим парнем сотоварищи мы ходили добывать памятного майора-связиста. Тогда он старшим сержантом еще был. А теперь уже лейтенант. Начальник особого отдела полка. Растут, однако, люди! Особист завистливо ахал, разглядывая всамделишного немецкого генерала, а потом, договорившись со мной о непременной встрече, дал машину. В штаб 9-й горнострелковой, где мы располагались, приехали уже под утро. Первым делом, подталкивая Зальмута в загривок, рванул в нашу комнату. В сером свете, льющемся из окна, увидел пустые койки, и аж сердце екнуло. Неужели мужики не добрались?! Но потом под одеялом усек дрыхнувшую тушку. Подскочил, вглядываясь в лицо. Точно – Леха! Тот открыл сонные глаза и уже через секунду взлетел вверх.

– Илья! Вернулся! Живой!

– Ты не ори. Где Гусев?

– Товарищ майор в госпитале. Ему уже операцию сделали. Сказали, все нормально будет. Если без осложнений, то через месяц к нам вернется. Там Колычев такого шороху навел, что Сергея теперь как генерала лечат.

– А сам что – сбежал из госпиталя? – Я сделал суровую морду и нахмурил брови.

– Да у меня пустяки, царапина. Пуля навылет прошла, и кость не задела. На перевязки только ходить надо и все.

Тут Пучков заметил стоящего возле дверей генерала и открыл рот.

– А… А… А это кто?

– Конь в пальто. Давай быстро одевайся и дуй к полковнику. Скажи, Лисов вернулся и языка приволок. Пусть поднимается. Я немца минут через пять в кабинет к нему приведу.

Глядя, как Леха путается в гимнастерке, помог ему одеться – все-таки рука у этого паршивца плохо действовала, и он ускакал. Потом вытряхнув немца из ватника, который ему дали вместо мокрой шинели заботливые мореманы, стал очищать мундир генерала щеткой. Надо же показать товар лицом, а то он в дороге какой-то замызганный стал. Без лоска. Хорошо еще монокль сохранился, вон веревочка от него в карман уходит. C моноклем Зальмут сразу будет смотреться стильно. Я хотел воткнуть эту стекляшку в генеральский глаз, но потом передумал. Он ведь его только для чтения использовал, когда на карту смотрел. Вдруг еще по дороге брякнется сослепу. Еще раз критически оглядев фона, повел его в кабинет Колычева, но довести не успел. Полковник несся мне навстречу, как вспугнутая антилопа, опережая резвого Пучкова шагов на пять. Подбежав, обнял. Потом отстранил на вытянутые руки и опять обнял. Я даже испугался, что наш обычно выдержанный командир сейчас начнет, как Брежнев, целоваться. А я этого не люблю. У меня ориентация совершенно другая. Поэтому, когда Иван Федорович очередной раз отстранился, я встал по стойке смирно и доложил:

– Товарищ полковник! Группа вернулась с задания. Потерь не имеем. Задание выполнено и даже перевыполнено.

С этими словами протянул ему документы фон Зальмута, который во время выражения полковничьих чувств терся сзади. Колычев сразу подобрался. Раскрыв зольдбух, он секунд тридцать смотрел на него, а потом поднял на меня совершенно круглые глаза. Потом посмотрел на генерала и несколько раз вхолостую открыл рот. Кашлянув, сипло спросил:

– Ты понимаешь, кого ты приволок? Ты, рассвистяй везучий, понимаешь кого?! Это же командир 30-го армейского корпуса! Этот случай теперь в историю войдет! Такого же просто не может быть!

Эк его проняло. Не может быть, не может быть… Ты еще настоящей фантастики не видел. Я хихикнул про себя и шутливо ответил:

– Товарищ полковник, я не понимаю ваших претензий. Вы заказывали не ниже дивизионного уровня. Этот вообще корпусного. Точнее говоря, армейского. Извините, Манштейн не встретился, пришлось брать, что было. Я вообще…

Договорить мне не дали. Колычев опять вцепился в меня и попытался-таки лобзнуть, гомосек тайный! Еле вырвался. Тогда он стал подпрыгивать и восторженно вопить:

– Героя! Как минимум! Я не я буду, если тебе Героя за это не выбью!

Интересно, что значит как минимум? У нас ведь выше просто ничего нет? Или заговариваться начал от восторга? Буйным полковника я еще не видел и поэтому опасливо отступил на шаг, отгородившись портфелем. Кстати о портфеле…

– Товарищ полковник, вот еще здесь полный чемодан документов. Карты, пакеты, схемы.

Иван Петрович, похоже, достиг своего потолка в восторгах, поэтому, когда я протянул ему портфель, он довольно спокойно взял его. Заглянув внутрь, моментально стал, как обычно, очень деловым и, пожав мне руку, приказал отдыхать, а сам с немцем порысил куда-то в недра штаба. По пути только обернулся и приказал:

– Вечером никуда не сбегай. Будем отмечать удачное возвращение.