Попрыгун

В следующий раз я был осторожнее. Квартира была опечатана, правда меня это не остановило. Брезгливо обойдя бурое пятно на ковре, я пошатался по нашим нехитрым хоромам и убедился, что родителей нет. Все их вещи, документы находились на своих привычных местах. У меня создалось впечатление, что их уволокли прямо в домашней одежде. Я снова сбежал, долго шатался по улицам, просмотрел местные газеты, но не нашел в них никакого упоминания о том, что произошло у меня дома. Я возвращался в квартиру каждый день, пока однажды не увидел на столе конверт. Неизвестное лицо приглашало меня на встречу. Терять мне было нечего, и я пошел.

В старинном особняке, где помещался офис некоей загадочной фирмы с громким названием «Аргус», меня встретил неулыбчивый мужчина, сообщивший, что знает обо мне все, и если я не буду выполнять их требования, получу своих родителей разрезанными на куски. В доказательство мне продемонстрировали видеозапись, как высокий громила с челюстью питекантропа бьет по лицу моего интеллигентного отца, а мама кричит в углу, удерживаемая вторым ублюдком. Я сразу согласился помогать. Первым и единственным их задание было проникнуть в контору конкурентов и похитить какие-то важные документы.

– Я говорил тебе, чтобы ты не распускал язык, – рявкнул на меня Эрик, к которому я прилетел со своей проблемой. Я понуро опустил голову, дожидаясь, пока он не выкричится. Эрик долго брызгал слюной, а потом, натянул куртку и махнул мне рукой:

– Пошли за мной.

Мы проскользили в какое-то дивное, как мне показалось на тот момент, место, где в уютном доме у моря нас встретила неулыбчивая девушка моих лет с гривой светлых волос, стянутых в длинный хвост. Так я познакомился с Соней. Кроме Сони нас сопровождал присоединившийся позже датчанин Генрих, улыбчивый толстяк лет сорока. У Генриха были очень скромные способности скользящего. Он не мог перемещаться куда-либо вне нашего мира и всегда с завистью слушал наши рассказы об иных мирах. Однако Генрих мог, не сходя с места, путешествовать по земле, оставаясь незамеченным. Умел он и разыскивать людей. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти моих родителей, запертых в подвале того же офиса. Видя конечную цель, мы втроем отправились на штурм здания.

– Это дело чести, – хмуро сказал Эрик, чей внешний облик уже мало походил на человеческий. Из его головы вверх вытянулись два витых козлиных рога. – Нас слишком мало. И если скользящих будут заставлять делать то, чего мы не хотим, травить и убивать, нас останется еще меньше. В таких ситуациях мы не церемонимся. Вам приходилось раньше убивать?

Соня кивнула с деланным безразличием, я тоже, вспомним отрубленные руки громил в моей квартире и еще одного человека в мире, названия которого я не успел даже узнать. Тогда я уже получил свое средство защиты. И когда тот человек захотел меня ограбить… Словом, я не люблю вспоминать этот случай…

Эрик ворвался в подвал как вихрь. Соня, направляемая Генрихом, заблаговременно открыла туда портал, и мы рванулись вперед, снося все на своем пути. Впрочем, особых преград и не было. Это в крутых боевиках заложников, скованных цепями, обматывают взрывчаткой, да еще нервные охранники снуют туда-сюда по мрачному подвалу с решетками на окнах. В жизни все оказалось гораздо прозаичнее. В подвале сидел всего один охранник, тупой верзила, пытавшийся разгадать кроссворд в женском журнале. На его лице даже сохранилось удивленно-недоуменное выражение при виде нас, явившихся прямо из стены – выражение, застывшее на лице навсегда, после того как рога Эрика пропороли его насквозь. Мне сделалось плохо при виде этой картины, но я сдержался, и даже сумел заставить себя отцепить от пояса мертвого стража связку ключей.

При виде таких спасителей, родители в ужасе забились в угол камеры, наотрез отказавшись покидать ее. Их пришлось убеждать не менее пяти минут, после чего Соня вывела всех нас, отправив прямо к себе домой. Она жила в Омске, где впоследствии обосновались и мы, навсегда бросив родной город. Я запретил родителям общаться с родственниками, мотивируя это риском. Впрочем, они были так напуганы, что согласились с моими доводами без возражений. Я тоже взялся за ум, поступил в институт и с грехом пополам его закончил. Тяги к учению у меня так и не проснулось, но Эрик был прав тогда, в последнем разговоре со мной.

– Ты должен жить для всех привычной жизнью, – бубнил он, опрокидывая в рот рюмку за рюмкой. – Подстраивайся под окружающий мир хамелеоном. И всегда будь настороже. В мире слишком много людей знает о нас. И не все, как ты уже понял, настроены благодушно. Да и наша скользящая братия… – Эрик махнул рукой. – Гнилой это народец. Не каждый придет тебе на помощь в трудную минуту.

– Но мы ведь всегда можем уйти? – глупо спросил я, тоже изрядно пьяный. – Куда угодно, пусть даже в осколочный мирок, или в любую из возможных вселенных. Уйти сами и забрать с собой родных, обезопасив себя со всех сторон. Попросить скользящего, умеющего вести за собой…