Попробуй меня уберечь!

Эльфы подняли ладони в притворных пассах, дабы хотя бы временно скрыть от врага действия магов и Габриэля. Теперь остается надеяться, что пробить защиту удастся раньше, нежели Влас сообразит, что что-то здесь не так. Впрочем, если верить словам Габриэля (а властелин привык доверять своим друзьям, даже несмотря на предательство Дармира), колдуну сейчас не до того.

– Господин директор в своем репертуаре, – неприязненно покривился Фил. – Чистеньким хочет остаться.

И правда, Измир, несмотря на звание магистра и славу одного из лучших боевых магов Белтании, продолжал парить чуть в стороне, равнодушно наблюдая за мерцающим и чуть подрагивающим под напором заклинаний куполом.

Филипп покосился на совершенно безучастного отца и предпочел убраться подальше от него к своим разбойникам. От них хоть знаешь чего ждать. А тут… Ладно они с Ксенией. Про Данку вообще говорить не приходится. Но даже в то, что старого мага интересует судьба Нилиссы и ее сына, молодой человек верил с трудом.

Теперь защитный купол был четко виден. Он светился зеленью, вздрагивал и прогибался под натиском летящих в него заклятий, но упорно продолжал закрывать дом и прилегающее к нему пространство от врагов.

Алекс с трудом заставлял себя оставаться на месте. Помочь магам он не мог. Впервые за прошедшие годы бывший маг всерьез пожалел о своем решении добровольно отказаться от силы. Конечно, властелин может обладать лишь одним даром – исцелять истерзанные души, но чем боги не шутят? Стоило хотя бы попробовать. И тогда, возможно, сейчас Алексэрт не чувствовал бы себя таким беспомощным.

Что же там натворила его хранительница, что Влас, впервые на памяти Алекса, предпочел спрятаться, вместо того чтобы принять бой? Властелин отдал бы многое, чтобы получить ответ на свой вопрос. Вряд ли ей удалось зацепить самого колдуна. Дануту? Или кого-нибудь другого?

Ради кого-нибудь другого этот паршивый колдун и пальцем бы не пошевелил.

Только бы Ксения сама не пострадала!

Вот же наградили боги! Просто стихийное бедствие какое-то, а не хранительница. Ни одной неприятности мимо себя не пропустит!

Казалось, вместе с куполом сотрясается земля. Дивные не просто делали вид – они колдовали наравне с магами. Каждая крупица силы была на вес золота.

Властелин разве что не рычал от собственного бессилия. Если с его маленькой хранительницей что-нибудь случится, виноват будет он один. Не поддержал, не защитил, не уберег. А расплачивается, как всегда, она.

Рядом беззвучно колыхнулась тьма, отвлекая мужчину от самобичевания. Алекс удивленно поднял голову, да так и застыл. Сверкающую полусферу облепили темные клочья. Все вокруг перестало трястись и на мгновение замерло. Чтобы потом с оглушительным звоном разлететься на сотню заклинаний.

Зеленые огоньки со свистом проносились мимо, сшибали всадников, ранили лошадей, ломали ветви деревьев. Только живой тьме эта чужеродная магия была не страшна. Тьма впитывала свет, сыто урчала и неспешно скользила по направлению к дому.

Алекс пригнулся, пропуская пролетающие мимо остатки колдовства, и резко потянул за поводья, уводя Дара чуть правее. Конь недовольно всхрапнул, но повиновался. Времени осталось совсем мало. Скоро все оправятся от шока, и здесь станет жарко. К этому времени властелин должен оказаться с противоположной стороны дома. И желательно не натолкнуться там на Розмарию.

Словно в подтверждение мыслей бывшего травника, тишину за спиной разорвал многоголосый вопль. Бой начался. Из дома повалили маги. Но что именно там происходит, Алекса сейчас не волновало.

Проснулась я неожиданно.

Было темно – значит, прошло не слишком много времени. Пятая точка разве что не примерзла к полу, спина противно ныла, а в глаза точно песка насыпали. Пришлось кое-как отскребать себя от каменного пола и перемещаться в кресло. Хорошо бы еще и огонь в камине разжечь, но сил на такие подвиги у меня уже нет.

Привыкай, Ксения. Времена, когда огонь зажигался одним щелчком пальцев, остались далеко позади.

Дверь скрипнула и медленно отворилась, являя моему взору довольно потрепанного Даника. А этот что здесь забыл?

Кузен бесцеремонно ввалился в комнату, огляделся и тяжело опустился прямо на пол. На то самое место, с которого недавно встала я.

– Как она?

– Тебе правда интересно?

Сердце больно полоснула жалость. Эти двое тоже страдают ни за что.

– Плохо, – так и не дождавшись от меня ответа, проговорил он. – И с каждым часом все хуже. Мы лишь продлеваем ее мучения.

– Я не хотела.

Если бы я могла все вернуть назад… Если бы у меня был дар, чтобы попытаться все исправить… Если бы…

– Знаю. Это был ее выбор. Луна посчитала свою жизнь разумной платой, и мы не вправе спорить с ее решением.

– Платой за что? За жизнь этого чудовища?

Поступок блондинистой сестренки просто в голове не укладывался. И все еще считают, что это у меня инстинкт сохранения в отсутствующих числится!

– За то, чтобы ее мать наконец перестала страдать. Ты бы сделала ради своего властелина то же самое.

Наверное. Кажется, теперь понимаю.