Попробуй меня разлюбить

Еще пять минут ада на земле. Так хочется спрятаться от всех за тонированными стеклами своей малышки и в голос зарыдать. Проораться. Иначе я точно свихнусь.

Боже!

Я два года не знала, как жить, а он… Он построил семью. Настоящую. С ребенком.

Возможно, он и правда не любит Лию, но разве это теперь важно?

Столько времени порознь, а он ни разу ничего не предпринял. Ему было будто бы все равно. Он пытался жить дальше, а может, и жил…

С ней.

А что, если ему было хорошо? Что, если ее любви хватает на двоих?

Тогда к чему нам видеться? Зачем он передал записку? Еще и через брата моего…

Забираюсь в машину. Отъезжаю буквально на пару метров, и меня прорывает. Я ору. Бью кулаками по рулю и никак не могу успокоиться. Боль только нарастает. Как и пустота. Ее становится больше, она по миллиметру захватывает мою душу. Чувства. Но боль все равно не уходит.

Сунув руку в карман пальто, сжимаю записку. Впиваюсь ногтями в ладонь, пока не начинаю чувствовать дискомфорт. На коже остаются продавленные полумесяцы. Рассматриваю свои руки, не решаясь развернуть эту бумажку.

Зачем он ее написал? Почему сказал, что они друзья?

Может быть, она врет?

Но ребенок…

В сотый раз за день вчитываюсь в короткий текст. Кошусь на время. Он ждет меня уже больше получаса. Или не ждет?

Я всегда могу проверить.

Хочется посмотреть ему в глаза. Возможно, в последний раз. Но я должна.

Иначе как я смогу жить дальше? В этот раз нам нужно поставить точку. Мне ее нужно поставить.

Господи, у меня даже номера его нет. А свой, свой я снова сменила. Сразу после похищения…

Откидываю солнцезащитный козырек и смотрюсь в зеркало. Вытираю подушечками пальцев слезы. Шмыгаю красным носом и пытаюсь улыбнуться.

Нужно собраться. Я сильная, и я справлюсь. Со всем справлюсь.

Расправив плечи, обхватываю руль. Выдыхаю. Все будет хорошо. Нужно просто поехать туда, к нему. Поговорить. Мы взрослые, адекватные люди. Я не должна спускать с рук его вранье и свое унижение.

Одно дело — спать с мужчиной, у которого фиктивная жена, и другое, другое…

Даже думать об этом не хочу. Нажимаю на кнопку «start» и бросаю свою сумку на пассажирское кресло.

Стук в стекло пугает. Резко поворачиваю голову и вижу Лию. Такую же зареванную, как я. Она дергает ручки двери с моей стороны, но ее попытки безуспешны. Я из заблокировала.

Жму кнопку стеклоподъемника, опуская стекло буквально на два-три сантиметра.

— Чего тебе?

Лучше убирайся отсюда! Уходи. Я хочу выцарапать тебе глаза!

Пытаюсь отделаться от этих мыслей, но не выходит. Еще немного, и я правда выдеру ей клок волос, потому что сейчас мне просто необходимо спроецировать свою злость хоть на кого-то.

— Как хорошо, что ты не уехала. Я… Катя… я… прости меня, — она накрывает рот ладонью, пытаясь сдержать рев. — Он… мы… я соврала. Я такая дура. Прости.

Ее трясет не меньше моего. Но я уже поборола эти эмоции. Единственное, что меня выдает, это мурашки по всей спине.

— Соврала? — сглатываю, впиваясь в эту идиотку взглядом.

— Я не хотела. Я думала, что если совру… Алан не сын Даниса. Не наш с ним сын, — трясет своей башкой. — И я люблю Дана, но как брата, друга. между нами ничего не было. Просто мне страшно. Мне очень страшно. Если он уйдет, они убьют меня и моего ребенка. Я израсходованный материал, понимаешь?

Что она несет? Что вообще происходит?

Я ничего не понимаю и именно от этого злюсь еще сильнее. Если один раз она соврала, с чего я должна верить ей сейчас?

— Сядь в машину, — выдаю не без агрессии.

Лия мешкает, из-за чего я повышаю голос, повторяя свою просьбу, которая, в общем-то, больше смахивает на приказ.

Наблюдаю за тем, как она огибает капот машины, а потом усаживается на пассажирское сиденье, устраивая мою сумку на свои колени.

Забираю у нее «Шанель» и ставлю на заднее кресло.

— Рассказывай, — сую ей бутылку воды.

На удивление, ее слабость и слезы меня лишь закаляют. Я трезвею. А еще чувствую, словно я старше и умнее.

Я и есть умнее, поэтому буду вести себя соответствующе. Опускаться до ее уровня в виде истерик точно не стану.

Лия жадно глотает воду. Икает и растирает по лицу слезы.

— Мой отец — нет, — вертит головой. — Меня воспитывали тетки, сестры папы. С семи лет. Когда умерла мама, отец выслал меня из Москвы, в пятнадцать нашел жениха. Нас посватали. Так принято, — поджимает губы. — В восемнадцать я должна была стать женой и родить ребенка. Лучше мальчика, — чеканит отрывисто. — Но за две недели до свадьбы муж моей старшей сестры, — замолкает и делает глубокий вдох, — он меня, — Лия зажимает рот ладонью, издавая писк, — он надругался надо мной. Об этом знает только Данис, и теперь — ты. Родственники и семья моего жениха, думаю… Они меня шлюхой считают.

Она говорит совсем тихо. Замогильным голосом.

Я не могу поверить в услышанное. Это какая-то дикость. Грязь. Даже после похищения и разговоров, что я там слышала, не могу поверить в то, что слышу. Разве так бывает?

— Ты им не рассказала?

Лия печально улыбается, отрицательно качая головой.