Поправка-22

Очки были в массивной красной оправе, а усы — черные, как у типичного шарманщика-итальянца, и он нацепил их однажды, окончательно истомившись от одиночества, чтобы пойти на баскетбольную площадку. Он явился туда с нарочито развязной беспечностью, безмолвно моля Всевышнего, чтоб его не узнали. Мольба, казалось, была услышана, его приняли в одну из команд, и он уже радостно предвосхищал веселую череду будущих игр, успешно отвоеванных у судьбы с помощью невинного мошенничества, когда кто-то из игроков грубо толкнул его и он упал на колени. Вскоре его опять сбили с ног, и он заподозрил, что бывшие почти-друзья лицемерно не узнали его, чтобы безнаказанно шпынять, пинать и травить. Ему не было среди них места. Он еще не успел это как следует осознать, а игроки обеих команд уже инстинктивно объединились в сплоченную, ревущую, кровожадную толпу и обступили его со всех сторон, осыпая грязными ругательствами и злобными ударами. Он упал, и они пинали его, пока он лежал, и продолжали молотить кулаками, когда ему удалось встать. Он закрыл лицо ладонями и больше уже ничего не видел, а они роились вокруг, нетерпеливо отталкивая друг друга, в бешеной жажде пнуть его и прибить, замордовать, растерзать, растоптать, раздавить. Он слепо кружился на месте, а они лупили его, оттесняя к придорожной канаве, и в конце концов он сверзился туда головой вниз и сполз на дно. Выкарабкавшись кое-как из канавы, он, шатаясь, поплелся прочь под градом издевательских выкриков и камней, которыми они провожали его, пока он не скрылся за палаткой КП. Единственное, что ему удалось, а он только об этом и заботился, — это удержать, сохранить на лице темные очки и фальшивые усы, чтобы спасти себя от страшной необходимости предстать перед своими истязателями их командиром в полноте воинской власти.

Добравшись до служебного закутка в штабной палатке, он беззвучно заплакал; потом вытер слезы, смыл с кровоточащих ссадин грязь и вызвал сержанта Боббикса.

— Отныне, — сказал он, — сюда никто не должен входить, пока я здесь. Ясно?

— Так точно, сэр, — отозвался сержант Боббикс. — А меня это касается?

— Касается.

— Понятно, сэр. Это все?

— Все.

— А что я должен говорить людям, которые придут к вам, сэр, пока вы здесь?

— Говорите им, что я здесь, и пусть ждут.

— Слушаюсь, сэр. А до каких пор им ждать?

— Пока я не уйду.

— А что мне потом с ними делать, сэр?

— Что хотите.

— А можно мне пускать их к вам после вашего ухода, сэр?

— Можно.

— Но вас уже здесь не будет, правильно я понял, сэр?

— Правильно.

— Слушаюсь, сэр. Это все?

— Все.

— Будет исполнено, сэр.

— Отныне, — сказал майор Майор солдату средних лет, который убирался в его трейлере, — вы не должны входить сюда, пока я здесь, чтобы спросить, нет ли у меня для вас какого-нибудь задания. Ясно?

— Так точно, сэр. А когда я должен входить сюда, чтобы спросить, нет ли у вас для меня какого-нибудь задания, сэр?

— Когда меня здесь нет.

— Слушаюсь, сэр. А что я должен тут делать?

— То, что я скажу.

— Но вас ведь здесь не будет, чтобы сказать, сэр. Я правильно вас понял?

— Правильно.

— И что же мне делать?

— То, что нужно.

— Слушаюсь, сэр.

— Это все, — сказал майор Майор.

— Слушаюсь, сэр. Так это все?

— Нет, — сказал майор Майор. — И убираться тоже не приходите, пока я здесь. Вообще не приходите, пока не уверитесь, что я ушел. Ясно?

— Так точно, сэр. Только как же я уверюсь, что вы ушли?

— А вы считайте, что я здесь, если не уверены, что меня нет, и держитесь отсюда подальше, пока не уверитесь, что я ушел. Ясно?

— Так точно, сэр.

— Жаль, что мне необходимо так разговаривать с вами, но это совершенно необходимо. Всего хорошего.

— Всего хорошего, сэр.

— И спасибо вам. Спасибо за все.

— Благодарю вас, сэр.

— Отныне, — сказал майор Майор Мило Миндербиндеру, — я не буду ходить в столовую. Распорядитесь, чтобы мне приносили еду в мой трейлер.

— Прекрасная мысль, сэр, — отозвался Мило Миндербиндер. — Теперь я смогу заказывать для вас особые блюда, так что другие офицеры даже знать ничего про них не будут. Надеюсь, вам понравится. Полковнику Кошкарту, к примеру, нравится.

— Не нужно мне никаких особых блюд. Присылайте мне только то, чем вы кормите остальных. Скажите посыльному, чтоб он стукнул один раз в дверь, когда придет, и оставил поднос на ступеньках. Ясно?

— Так точно, сэр. Совершенно ясно. У меня как раз припрятаны для особого случая живые омары из Ирландского моря, превосходный салат с рокфором и два замороженных эклера, тайно доставленных вчера вечером прямо из Парижа вместе с известным французским подпольщиком. Прислать вам это на ужин, сэр?

— Не надо.

— Слушаюсь, сэр. Мне все понятно.