Пополнение

– Во многих армиях считалось, что съёмные магазины солдаты будут терять и в момент боя могут оказаться без них, а постоянный магазин никуда с винтовки не денется. Только автоматическое оружие, в котором без сменных магазинов не обойтись, заставило в конце концов пересмотреть такой подход всех. Если закрепление магазина в ствольной удобно и надёжно, то проблем не возникает. Правда, и англичане на Ли-Энфилде считали предпочтительным заряжание обоймой сверху, но всё-таки сделать магазин отъёмным они рискнули и в дальнейшем от него не отказывались. В этом плане – молодцы, хоть и имели в целом репутацию консерваторов. Но настоящий переворот в военном деле произвели не эти магазинные винтовки, а пулемёты, что тоже оказалось для военных кругов полнейшей неожиданностью. О степени недооценки пулемётов можно судить даже по их количеству – во всех армиях к началу войны их было гораздо меньше, чем артиллерийских орудий. В русской армии примерно вдвое – на две пушки один пулемёт.

– А в чём причина их недооценки? – спросил царёныш.

– Да собственно, в инерции мышления. Как вы помните, ребята и девчата, я уже рассказывал вам о картечницах или митральезах, в которых механизм перезаряжания как в греческом полиболе работал – от вращения рукоятки рукой. Во-первых, квалификация от стрелка требуется высочайшая и выдержка. Под огнём противника или при конной атаке он должен крутить рукоятку равномерно, без резких рывков, а иначе картечницу запросто может заклинить. Во-вторых, во время стрельбы затруднительно доведение блока стволов за движущейся целью, так что эффективность огня картечниц была не так уж и высока. От шрапнельных снарядов толку часто бывало больше, и зачем тогда иметь много картечниц, если их работу успешно выполняет и полевая артиллерия? А пулемёты рассматривали как просто усовершенствованные картечницы, о которых мнение уже сложилось и устоялось. Тем более, что они и внешне-то были похожи – такой же станок на больших колёсах типа облегчённого орудийного лафета. Правда, затем от этого лафетного станка отказались в пользу небольших, которые не так заметны противнику, но ведь сам-то пулемёт как был творением Хайрема Максима, так им и остался, а новый компактный станок резко снизил его подвижность на поле боя, то бишь в какой-то мере даже ухудшил его боевые качества. С этой точки зрения русский станок-тележка с небольшими колёсами оказался, пожалуй, самым удачным из всех этих новых компактных станков для "максимки".

– Но ведь были же уже и войны с их применением, – заметил мой наследник, – Неужто не увидели разницы?

– Скорее, не посчитали её настолько принципиальной. Ведь войны-то какие и с кем были? Суданская с махдистами? Ну так это же дикари. Англо-бурская? Почти то же самое, если не считать вооружённых немцами и добровольцев из развитых стран. Война немцев с гереро в Намибии? Там-то уж заведомые дикари. Русско-японская? Ну так и что, сильно там помогли этим русским медведям пулемёты? В общем – не показатель. В самой же Европе такая война началась впервые. Да и война-то ведь планировалась манёвровая, а вовсе не та позиционная, которой она оказалась неожиданно для всех. Готовились к чему? К решительным наступлениям и лихим атакам. Когда гнёзда эти пулемётные оборудовать, пулемёты в них размещать, да сектора обстрела пристреливать? Это же совсем не старый лафетный станок, на котором лихо выкатили, развернули, обстреляли противника, да так же лихо и укатили из-под ответного огня – на этих новых компактных так не получится. А без этого и эффективность пулемётов в манёвровой войне высокой не ожидалась. Немного удобнее тех прежних картечниц, только и всего. Вот в крепостях и фортах – да, там другое дело, там укреплённые позиции, заранее и оборудованные и пристрелянные. Ну так осада крепостей – это же особый вид войны, и для него особое оружие – дальнобойная тяжёлая артиллерия. А в чистом поле ничего этого нет и в помине, в нём – глазомер, быстрота и натиск. Поэтому и тактику-то с учётом наличия у противника пулемётов никто особо и не пересматривал. А в начале войны как-то и не до того всем было. Сначала все увлечённо маневрировали, стремясь обойти противника, раз уж лихой атакой опрокинуть его сходу не удалось, да окапывались, дабы противнику его манёвр затруднить, потом кончился тот простор для манёвра, когда окопали весь фронт. Как раз к середине ноября с этим делом управились и за головы схватились – что же это наделали-то сдуру, как же теперь воевать? – юнкера рассмеялись, – Ну а первая обезьянья реакция в непривычных условиях обычно какая бывает? Правильно, героически преодолеть их привычными способами. Готовились ведь к чему? К лихим атакам.

– И что, прямо так и попёрли на пулемёты? – оторопело спросил Миликон, – Как и те махдистские фанатики в Судане?