Пополнение

– Это делается для перекристаллизации. В малом количестве воды бертолетова соль не растворится, поэтому нужна большая ёмкость. В том верхнем уравнении, которое я вам написал на доске, описана реакция переработки чистой калийной соли, но на самом деле она загрязнена примесями, и в основном пищевой, которая не вся отделяется от неё при очистке в Испании. А это такой же хлорид, только не калия, а натрия. Оба металла по свойствам схожи, так что на самом деле в электролизере идёт переработка в хлораты двух хлоридов – и калия, и натрия. Натриевого немного, и он тоже будет работать, но зачем же нам его гигроскопичность? Если кому-то из вас придётся делать хлоратный порох, то он у вас не залежится, вы его в самые ближайшие дни всё равно расстреляете, и вам хватит на него одной перекристаллизации – вот этой первой через растворение в обычной воде. Но нам-то с вами бертолетова соль нужна для капсюльного состава, а капсюли делаются уже в запас и храниться должны годами. Поэтому для них после этой перекристаллизации ещё две будут, уже не в простой, а в дистиллированной воде. Это же не просто химия, ребята и девчата, это – пиротехника, да ещё и военная, и для неё немалая чистота процесса нужна.

– То есть вон тот самогонный аппарат – это на самом деле дистиллятор? – Мато указал на довольно внушительный агрегат.

– Абсолютно верно. Спирт в производстве хлората нам не требуется, а вот вода дистиллированная требуется, и её нужно достаточно много. Теперь, ребята и девчата, мы с вами увидели здесь всё, что нас интересовало, а в следующем помещении нас ждёт самое интересное – то, для чего вся эта бодяга с красным фосфором и бертолетовой солью у нас и затевалась. Вы уже не раз стреляли из ваших капсюльных револьверов и знаете, для чего нужен капсюль, но пока-что он для вас – просто медный колпачок с чем-то бабахающим. Вот теперь вы и узнаете, что это такое, как это делается, и как это сделать самому, чтобы оно бабахнуло именно в револьвере, а не в руках или перед глазами, которых у нас с вами лишних нет, и со склада нам новых тоже не выдадут, – курс рассмеялся, и мы направились в капсюльную лабораторию.

– Так, а вот здесь спиртом уже пользуются! – одна из девок потянула носом, – А где аппарат?

– Нет, здесь спирт получают для работы готовый, – пояснил я, – Он нужен здесь для очистки рук, инструмента, посуды и медных колпачков, которые с мануфактуры идут "как есть" и самому отштамповавшему их работяге на полном серьёзе кажутся чистыми. И ведь он прав, для металлообработки так оно и есть, но не для химии же с пиротехникой. И кроме того спирт используется в самом приготовлении ударного состава, так что хотим мы того или нет, но без него в этом деле не обойтись.

– Поэтому здесь работают женщины? – спросила Каллироя.

– Ну, и поэтому тоже, но не только и даже не столько. Это не та работа, которую можно выполнять в подпитии, и любитель этого дела спалится на ней быстро. Но на этой работе требуется предельная собранность, усидчивость, аккуратность и неукоснительное соблюдение технологии, поскольку иначе…

Резкий хлопок на одном из столиков, от которого парни вздрогнули, а девки аж присели, прервал мои разглагольствования, а крепкое выражение работницы за столиком подтвердило, что это не плановое испытание образца смеси, а именно "иначе". Да и звук погромче, и дымок погуще, чем при испытаниях бывает – явно рванула порция штатной смеси, хоть и каким-то чудом не вся.

– Что случилась, Фиона? – начальник лаборатории, только что занятый чем-то в другом конце помещения, материализовался возле неё мгновенно.

– Прости, почтенный, ошиблась, – повинилась та, – Промахнулась немного.

– Шпателем? – спросил я, тоже подойдя к столику.

– Да нет, досточтимый, я просто когда спиртом капала, промахнулась немного и не заметила, что край не смочен. Начала размешивать, ну и…

– Досточтимый, Фиона – очень хорошая работница, но бывает же с любым, – тут же вступился её босс на всякий пожарный, – Тут совсем чуть-чуть ошибёшься, и уже…

– Знаю, Стик, всё нормально, – ухмыльнулся я, – Вот поэтому, ребята и девчата, здесь и работают женщины, которые усидчивее и дисциплинированнее в монотонной, но ответственной работе, и даже это ещё ничего не гарантирует. Хотя Фиона – одна из самых лучших работниц, которую я хорошо знаю и очень уважаю за её добросовестность. Но это такая смесь, что с ней, как видите, надо держать ухо востро.

– Корокута, смени её, – распорядился начальник.

– Погоди, Стик. Сделай-ка ты лучше небольшой перерывчик для всех. Мы ведь всё равно сейчас нормально работать вам не дадим – сам посуди, что это за работа, когда ходят тут всякие, стоят за спиной столбами и болтают? Пусть у тебя лучше все немножко передохнут, а мы с тобой расскажем и покажем молодёжи кое-что.

– Как скажешь, досточтимый. Перерыв для всех!