Пополнение

– Нет, с Африки. Иллирия была бы, конечно, логичнее всего, если бы она была отдельным королевством – обеспечить фланг перед войной за Италию, которая как раз и являлась самым лакомым куском. В самом деле, ну какое уж тут восстановление Римской империи без Рима, а значит, без Италии? Иллирия была бы беднее и слабее, если бы была сама по себе, и овладеть ей было бы легче. Но в том-то и дело, что Иллирия принадлежала остготам и составляла с Италией одно королевство. Это же значило, сразу с обеими этими странами войну начать. Вандальская Африка оказалась на тот момент слабейшим из всех королевств Запада. Вообще говоря, у них у всех были схожие проблемы. Это и конфликты титульных варварских наций с романским населением из-за его притеснений варварской знатью, и борьба внутри её самой между самостийщиками и сторонниками сближения с Византией, и борьба королей со своей знатью за усиление своей личной власти. Водилось это у вандалов уже и за самим Гензерихом, но ему хватало личного авторитета. А вот его преемники не могли править так, как хотели сами, не подрывая могущества вандальской и аланской знати. Но ведь именно из дружин этой знати и состояла основная ударная сила королевства. В результате могущество короля в стране росло, а могущество королевства в целом – падало. Вот вам цена монаршей мании величия, понимаемой как личное величие над подданными. Тут свергают короля, который благоволил провизантийской партии, а новый может опереться только на своих сторонников-самостийщиков, ослабленных при прежнем короле. Но ведь могущество же не восстановишь в одночасье. Этот переворот и стал поводом к войне. Как только Юстиниан замирился с персами, он послал в Африку с флотом и войском лучшего из своих военачальников – Велизария. Одновременно против вандалов восстали Сардиния и Ливия, и вряд ли тут обошлось без византийских интриг. Ливия тут же получила помощь из Египта, а Сардиния оттянула на себя вандальский флот, облегчив армии Велизария десантирование в Тунисе. Там сразу же восстали и сторонники свергнутого короля, и романское население, а Велизарий бесперебойно получал хорошее снабжение и подкрепления – у нового вандальского короля и его сторонников просто не было реальных шансов отразить это вторжение самим.

– А союзников у вандалов не было? – спросил мой наследник.

– Остготы. Но их королева, которая была в то время регентшей при малолетнем и больном законном короле, тоже благоволила провизантийской партии у себя, и помощи вандалам остготское королевство вовремя не оказало, зато Велизарий получал провизию с Сицилии. Это стоило саботажнице власти, но вандальское королевство пало, и его земли вошли в состав Византии, а лишение власти остготской королевы дало Юстиниану повод и для войны с Италией, у которой больше не было африканского союзника. В Иллирию вторглась армия Мунда, ещё одного византийского военачальника, а Велизарий, который успел справить в Константинополе триумф и вернуться с ещё одним войском в Африку, вторгся оттуда на Сицилию, с лёгкостью захватил её и переправился в саму Италию. Эта война шла поначалу для имперцев так же легко, как и африканская…

– А потом вмешались вестготы? – предположил Миликон-младший.

– Вестготы помогли бы, если бы не собственные проблемы. У них незадолго до этих событий как раз сменилась королевская династия, и новый король сам был остготом по происхождению. И авторитет имел ещё при прежнем короле, и в войне с франками он сумел отличиться – вестготская знать его приняла и вполне поддерживала, так что помог бы он прежней родине охотно, если бы мог. Но в том-то и дело, что не мог. У вестготов исходно были немалые владения в Галлии, и ими они дорожили больше, чем Испанией. Столица – и та в Нарбонне была. Аквитанию франки у них отвоевали, и грызня шла уже за Нарбоннскую Галлию. Бетикой владели чисто номинально, и только у этого короля после заключения мира с франками дошли руки до установления в Бетике реальной власти – как раз в год вторжения Велизария в Африку. Он и вандалам помог бы, если бы мог, но тут уж не успевал никак. Успел только на африканском берегу пролива порт Сеуту занять, чтобы Испанию от возможного византийского вторжения обезопасить, но византийцы и оттуда вестготов выбили. А в Бетике ведь реально всем заправляли римские латифундисты, и тут их мятежом пахнет, если с Византией всерьёз схлестнёшься. Сказалось, вполне возможно, и то, что сам был женат на римской латифундистке. Позже, лет через восемь, он был готов вмешаться в италийскую войну, но помешала новая война с франками, вторгшимися уже в саму Испанию – думаю, что и тут без византийского подстрекательства не обошлось.

– Даже через восемь лет? – переспросил Волний, – Остготы в Италии оказались, получается, покрепче на удар, чем вандалы в Африке?