Пополнение

Но – хрен с ним, с мифотворчеством этим профессиональным, покуда оно реала не вытесняет и с ним не конфликтует, а сосуществует в параллельных измерениях. В этом плане и Мелея, их главная мифотворщица, вполне адекватна, и Юлька говорила мне, что и достоверных сведений о той реальной Таис из бесед с "коринфянками" почерпнула очень даже немало – пусть и не на монографию, но на весьма объёмистую статью набралось, так что и для науки нашей исторической оно не без пользы обернулось. Раз изучаем Грецию, то и это явление – тоже её неотъемлемая часть, а персонаж колоритнейший и безо всяких домыслов ефремовских. И Птолемею, надо думать, было из кого сожительницу выбирать, и для того грандиозного дебоша у персов, которым она прославилась, не всякую назначил бы Филиппыч формальной подстрекательницей...

– Итак, ребята и девчата, на нашем прошлом занятии мы с вами изучали Третью Пуническую войну, – напомнил я первому курсу, – Она закончилась в моём мире взятием и разрушением Карфагена, ради чего Рим её и затеял, а также продажей всех его уцелевших жителей в рабство и образованием римской провинции Африка, о чём Рим в самом начале той войны и не помышлял. Вскользь мы с вами вспомнили разобранную ранее Четвёртую Македонскую, в которой самозванец Андриск, выдав себя за Филиппа, сына македонского царя Персея, попытался под шумок этой африканской войны восстановить Македонское царство, но в результате лишь окончательно сгубил его остатки, которые Рим обратил в провинцию Македония. Ну, не угадал тут Лжефилипп немножко, – молодняк рассмеялся, – Если Карфаген был просто застарелой больной мозолью, и страх перед его усилением и реваншизмом был больше истерическим по памяти о Второй Пунической, чем реальным, то возрождённая Македония – это же реальная угроза римской политической гегемонии в Греции. Для Республики это вопрос государственного и международного престижа – вся средиземноморская цивилизация делится на греческую и на всю остальную, и кто самый главный в Греции, того уважают и во всём Средиземноморье. Поэтому Африка Африкой, но Македония – важнее. А при её оккупации становится ясно, что это – насовсем, если не хочется подавлять в ней всё новых и новых реставраторов-реваншистов, и получается, что прежними половинчатыми мерами там не отделаться, а надо создавать провинцию. А тут ещё и в Африке карфагенская государственность уничтожена, а Нумидии её отдавать тоже не хочется, и не заслужила она, и до того нахапала немало, хватит с неё, и значит, тоже не обойтись без провинции. Представляете, сразу две новых новых провинции образованы. С одной стороны, доходные обе, но с другой – два новых постоянных легиона, для которых нужен призывной контингент. При этом в Македонии неспокойно, то один новый бузотёр появится, то другой, фракийцы то и дело на зуб пробуют – там ветераны нужны, а значит, не год там служить солдатам, а скорее всего, и не два.

– Как у нас в Испании? – спросил васькинский Артар.

– Ну, не настолько. Испания – вообще тяжёлый случай. Нашей-то метрополии в истории моего мира не возникло. Мало им того, что в Ближней Испании полыхает Вторая Кельтиберская, так ещё и Вириат в Лузитании не даёт покоя Дальней Испании, и об этих войнах мы ещё поговорим с вами позже. Пока же освежим в памяти, что именно на них и строил свои расчёты Гасдрубал Боэтарх в Карфагене, когда оценивал его шансы выстоять против Рима – о масштабах испанских войн вы можете судить и по этому факту. А пока у нас с вами Греция ещё не разобрана, где тоже бузить было из-за чего и было кому.

– Ахейский союз? – припомнил Ганнибалёныш.