Попо и Фифина

У Попо чуть глаза на лоб не вылезли, а во рту начала быстро-быстро набираться слюна, когда он увидел, что было на подносе! Уйма всяких сластей: белые и розовые мятные палочки, большие и маленькие леденцы, мягкие и рассыпчатые конфеты. А как всё это пахло! Мятой, жжёным сахаром, ещё чем-то неизвестным, но страшно вкусным! Недаром, когда девочка сняла поднос с головы, стало видно, что он весь облеплен мухами. Она должна была сгонять с него целые стаи крылатых лакомок, которые, конечно, давно уже путешествовали вместе с ней и с её товаром.

— Кто купит сладкую палочку? Кому леденец? — спрашивала девочка. — Всего одна монетка за штуку, а зато как вкусно! Моя мама только что их приготовила… Ну, кто купит сласти?

Попо повернулся к своей маме с просительным выражением, но она помахала в воздухе пальцем. Фифина тоже вопросительно поглядела на мать… Всё было напрасно. Деньги на острове Гаити — вещь очень редкая, поэтому мама Анна не считала себя вправе истратить даже две или три мелкие монетки на конфеты.

— Ну, мама, купи! — заныл Попо.

— Я уж забыла вкус конфет, — сказала Фифина. — Мы так давно не ели ничего сладкого.

Эти слова заставили мать призадуматься.

— Прямо не знаю, — сказала она. — Только не сейчас. Может, когда закончим стирку, я куплю вам по леденцу.

Попо захлопал в ладоши и высоко подпрыгнул в воде, а Фифина раскрыла рот и сделала вид, будто хочет укусить себя за руку. Так она выражала свою радость.

Тем временем маленькая торговка собрала свой товар, сложила стул, просунула в него руку, поставила на голову большой деревянный поднос и зашагала дальше по улице. Фифина и мама Анна принялись опять за стирку, а Попо снова взвалил на себя нелёгкое бремя: скакал и бултыхался в воде за троих. И делал это так усердно, как будто не на шутку помогал этим своей маме и сестре. Малютка Пенсья стучала пятками по каменному берегу, пускала пузыри и пела какие-то свои песенки, похожие на журчание воды в речке.

Когда со стиркой было покончено, мама Анна выжала бельё почти досуха и шлёпнула его в большой жестяной таз. Ну, а таз она мигом водрузила себе на голову и, не оглядываясь на Попо и Фифину, которым поручалась забота о малютке Пенсье, пошла к дому. Мама Анна шла быстрой и уверенной походкой, а на голове у неё колыхался белый холм. Войдя во двор, она аккуратно расправила и разложила бельё на траве вокруг дома — и получилось, как будто дом стоит прямо на небе, а его окружают облака. Но не только их дом стоял на небе — такое было в каждом дворе. На острове Гаити никто никогда не вешает бельё на верёвку.

— А мне что делать? — спросил Попо, когда зашёл во двор.

— Вот что, — сказала мама Анна. — Прогуляйся по обочине дороги и нарви мыльной травы. А то уже нечем мыть посуду. Последний кусок мыла я истратила на стирку, а раз вы хотите леденцов, то я уж не могу купить новый кусок. Обойдёмся травой. Только набери побольше.

— Я тоже пойду, — сказала Фифина. — Я лучше знаю, где она растёт.

И ребята побежали со двора. Фифина действительно быстро, будто нюхом чуяла, нашла целые заросли мыльной травы. Сначала они сорвали несколько листьев, чтобы попробовать: потёрли их между ладонями — и вот уже появилась мыльная пена, как от настоящего мыла.

— Эти подойдут, — сказала Фифина. — Наберём столько, сколько унесём!

— Ага, — сказал Попо и яростно приступил к работе.

Фифина тоже от него не отставала. Ещё бы — ведь все это сулило им сладкие леденцы!

Четверть часа спустя мама Анна и ребята были уже снова около речки, где маленькую Пенсью как следует искупали. Мама Анна так натёрла её мыльной травой, что казалось, будто на девочке надето пышное белое платье.

И тут появилась — кто бы вы думали? — конечно, долгожданная продавщица сластей. Её поднос не опустел, хотя видно было, что покупали у неё немало. Мама Анна сдержала своё слово: она вытащила из кармана юбки две монеты и купила две леденцовые палочки: белую — для Фифины, а розовую — для Попо.

— А Пенсье мы не купим, — сказала мама Анна. — Ей ни к чему целая, она вовек её не съест. Да и денег нет… Вы ведь дади́те ей полизать ваши палочки?

— Мням! — сказала Пенсья и потянулась к розовой палочке. — Мням! — сказала она и потянулась к белой.

Глава 4. У моря

Однажды после полудня, когда делать было совершенно нечего, а солнце ярко светило, Попо и Фифина отправились на берег моря. Вернее, на берег океана. Позади их дома почти сразу начинался пологий спуск. Пройдёшь по нему ярдов[1] сто и наткнёшься на огромное дерево. Его корни вылезают из земли, извиваются как змеи, сплетаются в клубки и потом снова уходят в землю. А чуть дальше, у самой кромки воды, громоздятся большие камни.

Если же взглянуть на извилистую линию берега, направо и налево, то увидишь всю бухту Кейп-Гаити, очень похожую на подкову. И ещё увидишь, что почти повсюду прямо из воды выступают зазубренные, острые скалы, а в расселинах растёт миндаль.

Попо и Фифина уселись бок о бок на выступе большой скалы и во все глаза глядели на залив. Вдали стояли на якоре несколько больших пароходов, а возле них сновало множество парусных лодок.