Поперечный элемент

Две женщины, оторвавшись от своих дел, в ужасе открыли рты. Первой опомнилась Елена Филимоновна.

– Шо встала? В подпол!

Ольга бросила ведра возле порога и захлопнула дверь, задвинула засов. Варвара Васильевна, схватив икону, вскочила с колен. Елена Филимоновна уже отодвинула половик и открывала тяжелую деревянную дверцу.

– Живо! – прикрикнула она на баб.

Варвара Васильевна, прижимая икону к груди, тихо охнула и обернулась. За дверью слышалась немецкая речь, кто-то гоготал.

– Живо! – шепотом повторила старушка и стала толкать обеих к люку.

– Я останусь! – в отчаянии воскликнула Ольга.

– Тьфу ты! Не смей перечить старшим! – Елена Филимоновна с силой швырнула младшую внутрь, следом подтолкнула невестку и захлопнула люк. Две женщины, оставшись в полной темноте, услышали шорох надвигаемого на убежище половика за секунды до того, как в дверь грубо постучали.

– Хто там? – шаркая, старуха поплелась к двери.

Ольга и Варвара Васильевна, прижавшись друг к другу и затаив дыхание, прислушивались. Варвара Васильевна двигала губами, снова и снова беззвучно повторяя молитву. Незнакомая речь стала громче, и в избу вошли, судя по шагам, не меньше трех мужчин.

– Ц кем живёшьт? – властно спросил один из них.

– Одна, хлопцы, одна. С кем жить-то? Двоих сыновьёв на фронт проводила, дед мой – тот помер давно.

– А это? – фашист пнул ведро, и оно брякнуло о второе.

– Так снега набрала, колодец далёко, а я уже старая.

– Босциком?

Какое-то время были слышны только шаги в тяжелых сапогах. Ольга вцепилась в руку Варвары Васильевны, поняв их оплошность. Валенки имелись одни на семью, и они сейчас были на ней. А лужи от растаявшего снега наверняка вели к подполу. Варвара Васильевна, сжав ее руку в ответ, продолжала беззвучно молиться.

– Босиком, – тихо подтвердила Елена Филимоновна. – Нет валенок…

Снова шаги, совсем близко.

– Жрать ессть? – другой голос.

– Чем богаты тому рады, садитесь, хлопцы, обед не постыл.

Загрохотала лавка, кто-то сел. Елена Филимоновна зашаркала к печи, загремела ухватом, выуживая чугунок.

– Хороша похлёбка, навариста.

Водрузила на стол. Раздалось презрительное хмыканье.

– Этьи помои сама жри, русиш швайне, – брезгливо фыркнул самый подозрительный, который до сих пор стоял совсем рядом с притаившимися внизу женщинами. – Несси йеду!

– Да где ж её взять? Это всё, что есть! – испуганно пролепетала старушка.

– А там щто?

– Ништо, ништо там нету, давно уже!

– Покажьи.

– Клянусь вам, хлопцы, мышей и тех нет!