Попасть замуж

– Почему бы королевскому театру не отправиться с гастролями по провинциальным городам? – спросила я.

Макс расхохотался.

– Хорошая мысль. Мне она тоже приходила в голову. Но сезон, увы, только начался. Конечно, Алисия может велеть Лоретте покинуть столицу, но это означает скандал. Пойдут сплетни. А слухи, сама понимаешь, склонны все преувеличивать. К тому же реакцию его высочества предсказать нельзя, а влиянием на него Алисия не обладает.

Тут я поняла, что наш разговор ушел далеко от первоначальной темы – неизвестного поклонника Магдален. Однако же и обсуждать Колина и Лоретту оказалось интересно. Пока я думала, продолжить ли расспрашивать мужа о планах королевы или вернуться к таинственному незнакомцу, приславшему букет, Макс все решил за меня.

– Еще раннее утро, – вкрадчиво сообщил он.

– И что? – не поняла я.

Похоже, увлекательная беседа не лучшим образом сказалась на моей догадливости.

– Мне надо прибыть во дворец только к девяти. Возможно, я не успею позавтракать, но не беда. Королевский повар готовит, пожалуй, не хуже моего Ренара. Ну, разве что немного.

– М-м?

Макс скользнул рукой по моему бедру, задирая подол сорочки, которую я натянула перед сном, чтобы не выпасть из роли. Хотя, признаться, предпочла бы спать обнаженной.

– Кажется, мы еще не занимались этим при свете?

В ту же секунду я решила, что не стану разыгрывать смущение. В конце концов, меня уже можно назвать опытной дамой! Макс успел проделать со мной столько всего, что пора бы и потерять застенчивость. Я потянулась к мужу, прижалась губами к его губам. Поцелуй вышел долгим.

– Опоздаешь, – с трудом выдохнула я, восстановив дыхание.

– Не думаю, – хрипло ответил он.

– Спорим?

Макс хмыкнул, скользнул ладонью выше по бедру.

– Хорошо.

Одеяло полетело в сторону, моя рубашка отправилась следом за ним. Мой супруг, не отличаясь особой стеснительностью, предпочитал спать обнаженным, и сейчас мне впервые представился случай разглядеть его. Короткий шрам на предплечье, ещё один – чуть ниже левой ключицы. Я нежно провела по белым отметинам указательным пальцем.

– Старые раны?

– Напоминание о юности, – туманно ответил Макс.

«Бандитская пуля», – непрошенным всплыло в голове, и я не сдержалась, хихикнула.

– Веселишься?

– Нервничаю, – нашла я оправдание. – Немного. Можно мне тебя потрогать?

– Мне кажется, – абсолютно серьезным тоном заметил муж, – что именно этим ты и занимаешься.

И тут же с шумом втянул в себя воздух, когда я скользнула ладонью по груди, по напрягшимся разом мышцам живота, по жесткой дорожке волос, ниже, еще ниже…

– Можно? Здесь?

– Да-а. Сожми… сожми чуть сильнее…

Я послушалась, закусила губу, принялась его ласкать. Очень хотелось повторить путь пальцев губами и языком, но я побоялась. Пока не время. Может быть, в следующий раз.

– Ани-и-и… хватит…

– Тебе не нравится? – лукаво спросила я.

Собственное возбуждение выдавали тяжелое дыхание и охрипший голос, но Макс уже подошел близко к грани. Он схватил меня за запястье, отвел руку.

– Нравится. Даже слишком.

– Тогда, – я скользнула по его телу, приподнялась и опустилась, принимая его в себя, – тогда продолжим…

– Ани, – выдохнул он и схватил меня за бока, помогая двигаться, – Ани, да-а-а…

Разумеется, спор я выиграла. И с довольной сытой улыбкой наблюдала, как Макс спешно приводит себя в порядок, чтобы отправиться во дворец.

– До вечера, – шепнул он и прикоснулся к моим губам быстрым нежным поцелуем.

– До вечера, – ответила я.

И только когда он ушел, радостное настроение покинуло меня. Потому что я вспомнила о спрятанной в ящике комода записке от Алекса. Записке, о которой я так и не отважилась рассказать мужу.

* * *

Я поняла, что ее нужно уничтожить, как только прочитала. Алекс (или кто-то другой, гораздо хитрее его) использовал такие слова и выражения, что сомнений не оставалось: Анита ждет не дождется, когда же сможет воссоединиться с возлюбленным. Использовалось все: и заверения вскоре избавить несчастную от «этого чудовища», и клятвы в вечной любви, и напоминания о «наших страстных ласках». Порывшись в памяти, я выудила воспоминания лишь о нескольких поцелуях, но как доказать Максу, что Алекс, мягко говоря, преувеличил? Нет, от мерзкой писульки следовало избавиться как можно скорее.

Вне себя от ярости, я разорвала бумагу на две части, а потом каждую половинку – ещё на две. И остановилась. Да, можно изодрать записку в клочья и выкинуть в корзину, вот только вряд ли слуги не заметят столь своеобразного мусора. А уж сложить его заново и без всякой магии – дело максимум получаса кропотливой работы. В то, что за мной никто в доме Макса не следит, я не верила. К глупцам мой муж точно не относился, следовательно, хотя бы горничная точно должна шпионить за хозяйкой. Или дворецкий. Или… Да что толку гадать! Пока что мне в этом доме не доверяли – и абсолютно справедливо.