Попасть - не напасть

А русло я потом еще поправлю. И надо потом попробовать попросить землю прибрать эти скелеты.

Кстати говоря!

Обязательно сюда вернусь на днях.

Я отряхнула руки, выходя из транса, и встала на ноги.

Ну, нельзя сказать, что мне все это прошло даром. Голова слегка "плыла", и координация движений оставляла желать лучшего. Но усталость была такая… приятная. Знаете, можно целый день лопатой махать, а можно, к примеру, погулять на лыжах. И там и там устанешь, но второе однозначно приятнее.

Вот, у меня как раз этот вариант.

Усталость, но хорошая. Правильная такая… словно в моей жизни появилось нечто, чего я была лишена. И мне этого не хватало.

— Маша! Ты где?

— Здесь я, здесь… тут и родничок есть, ты знаешь?

— Родничок?

— Да, смотри!

— Замечательно!

Вода — это жизнь.

Здесь нет водопровода и канализации, разве что в городе и не во всех домах, нет сетей, протянувшихся на десятки и сотни километров, есть септики, а если вода рядом, ее не придется таскать невесть откуда, тратить время и силы…

Насос?

Трубопровод?

Расходы, расходы…

— Нам дешево продали эту землю.

— Проклята, вот и продали.

Я равнодушно передернула плечами, Ваня поежился.

— Но это ведь не так?

— Мы здесь. И ничего страшного с нами не случается. Какие тебе еще доказательства нужны?

— Никаких.

— Тогда — в город. Дел — по горло!

* * *

И колесо закрутилось.

Перво-наперво я посетила околоток.

Потом вместе с Елпифидором Семеновичем навестили местную тюрьму.

Комендант, симпатичный мужчина лет шестидесяти, принял нас вполне радушно.

— Говорите, сельские работы, барышня?

— Да, Михаил Николаевич, — отозвалась я тоном примерной гимназистки.

Официально тюрьма находилась в ведении губернатора.

Неофициально — всем управлял полковник Михаил Николаевич Иванищенков, человек, по отзыву Елпифидора Семеновича, жесткий и к сантиментам не склонный.

А потому и я не стала крутить хвостом, честно выложив, что мне надо.

Две дюжины заключенных. Чтобы и заборы поставить, и кое-какие срубы, и землей заняться… должники в самый раз подойдут. Плюс двое конвойных.

Мои кормежка и оплата.

Оплата… боги!

Десять копеек в день на заключенного.

Десять. Копеек.

При том, что в месяц на прожитье надо хотя бы рублей двадцать.

Двадцать на двадцать — четыреста. Двадцать на три — шестьдесят рублей. Экономия офигенная. Даже добавляя премию конвойным, десятку в месяц…

Восемьдесят рублей, пусть сотня с учетом благодарности начальнику тюрьмы — или четыреста?

Для меня ощутимая разница. И плевать на мнение света и полусвета. Хоть обсветитесь, а денег вы мне на благородные дела не дадите.

Конечно, я была согласна.

Нанимаю!

Как правильно — договор заключать? Или что от меня требуется?

Михаил Николаевич покивал, в ответ на мои слова. Да, договор, да, заключать, вот типовой бланк, ознакомьтесь.

Я внимательно прочитала бумагу.

Но никаких неожиданностей она не содержала, уж столько-то я могла понять.

Я, такая-то и сякая, нанимаю у города Березовского на трудовые работы заключенных. Имена, фамилии, прочие данные.

Плачу столько-то в день.

Питание и охрана казенные. А с меня оплата труда. И гарантия, что это не опасно.

Конечно, форс-мажоры учитываются, но если людей нанимают на работу в огороде, то посылать их копать шахту или искать золото я права не имею. Примерно так.

Права, обязанности сторон, штрафные санкции.

Деньгами.

Только деньгами.

Но когда я попробовала прояснить последний вопрос, Михаил Николаевич только плечами пожал. Да, деньгами, а что такого? Это же нарушители закона! Кто их жалеть-то будет? И перешел к выяснению деталей.

— Доставка до места?

— До Туманной Лощинки и пешком дойти можно, тут недалеко.

Можно. Я бы и сама ходила, но с ребенком…

— Ах, так это вы ее купили?

— Я, Михаил Николаевич.

— Понятно…

Быстро сплетни расходятся. Я мило улыбнулась.

— Вчера ее отец Николай освятил. Нет там никакой нечисти.

— Вот даже как… это хорошо.

Сомнение в голосе все равно присутствовало, но не сильное. Посмотреть надо, а там и думать будем. С чужих-то слов чего петь?

— Когда работы начинать думаете?

— С той недели?

До конца этой оставалось четыре дня, так что сроки были вполне адекватные.

— Замечательно. Значит, в понедельник подходите сюда. Кормежку им могут доставлять из тюрьмы, но…

— Доставка за деньги, разумеется?

— Именно.

Конечно, я была только за. Приплачу немного за доставку, все равно деньги на кормежку государство выделяет. Разносолов не будет, но и с голода человек не помрет. Все достаточно просто. Каши, в основном. Супы, естественно, не на мясном бульоне, чаще рыба или что-то дешевое…

Ну и конечно урезки и мухлеж в пользу администрации. В этом нет ничего нового.

С утра люди приходят на работу, вечером возвращаются в тюрьму.

Я горячо поблагодарила Михаила Николаевича (минус двадцать пять рублей) в конвертике, мужчина проникся доброжелательностью и почти отечески посоветовал.

— Вы бы, барышня, Савелия навестили.

— Кого, Михаил Николаевич?

— Савелия. Купец у нас есть, Савелий Акимович Кондратьев. Не слышали о таком?

Я покачала головой.

— Я ему сейчас письмецо черкану. Я правильно понимаю, вы пока лопаты и прочую снасть не закупали?

— Не успела еще. Как раз хотела заняться…