Попасть - не напасть

Он мог призывать рудные жилы, мог указать, где сидят в породе драгоценные камни, видел их, чувствовал… даже знал, как лучше достать. Маги земли на такую глубину и видеть-то не могли, разве что самые сильные.

Это была власть.

Власть и богатство рода Демидовых.

Знал он и вторую версию. Согласно которой предок обманом снял ожерелье с шеи нечисти. Такие мелочи Демидова не заботили. Подумаешь, ерунда какая!

Нечисть и есть нечисть, ее вообще изводить надо, под корень! Молодец, предок был! Большой умница.

Беда в другом.

Вот не стало ожерелья — и что теперь делать? Как быть?

Где добыть второе?

Две сотни лет без малого, чуть не восемь поколений. Память стерлась, разве что предания остались. Смутные…

Демидов обхватил руками голову и застонал.

Что же делать, что делать…

Для начала хотя бы просмотреть почту. Демидов хватался за нее, как за спасательный круг, пытаясь обыденными, ежедневными, такими спокойными и правильными действиями удержать окружающий мир от распада.

Письма, письма….

От князя Горского.

Его дочь так и не нашли, князь сожалеет. Выражает надежду, что кто-то из других его дочерей… что ж. Надо будет к ним приглядеться, вдруг найдется еще один маг земли?

От начальника полицейского управления.

Мага так и не нашли.

Мог ли кто-то под действием артефакта пробудить магию земли?

Надо бы взять списки пассажиров, посмотреть, подумать…

Еще письма… обычно Демидов доверял это секретарю, но сейчас хотел сделать все сам.

Приглашение от баронессы, что и неудивительно, он отправил в мусорную корзину, даже не распаковывая. Вот еще не хватало!

Пусть катятся ко всем чертям!

Демидову предстояло лезть в архивы, листать дневники, оставшиеся от предков, собирать информацию. И конечно, удерживать свою империю от распада. Какие уж тут провинциальные балы? Какие тут суаре и рауты?

Перебьются…

Встреча с Марией откладывалась на неопределенное время.

Глава 13. Балы, красавцы и последствия

Никогда я не думала, что это так тяжко.

Сергей Петрович, простите меня.

Сергеем Петровичем звали директора нашей конторы еще в том мире. И когда-то мы дружно на него шипели… идиотки.

Если он хотя бы вполовину так же выматывался…

Мне было искренне стыдно за шипение и критику.

Хорошо хоть здесь меня не сильно мучили согласованиями. Есть земля, это моя земля. На ней я могу хоть полигон устроить, хоть пЫлегон. Хоть пылесос поставить.

Есть заключенные.

Строго говоря, если с ними что-то случится, меня начнут трясти. Но не сильно. Так, средне.

Как говорится — у нас по тюрьмам невиновных нет. Если кто туда попал, значит за дело. А кричи там, не кричи о своей невиновности…

Адвокаты здесь есть.

Но отношение к ним… вы же отбросы общества защищаете! И если вы защитите подонка, то все, что он натворит, будет на вашей совести.

Такой вот выверт сознания.

Стряпчие уважаемы, поверенные, судейские…

Но — не адвокаты.

Мне, кстати, намекнули, что надо бы обзаводиться поверенным, есть вещи, которые приличная барышня сама решать не должна. Но я пока мещанка, так что…

Половину правил я могу аккуратно игнорировать. Все знают, что я знаю, что они знают, но пока не на виду — можно.

Но это я отвлеклась.

Сложно налаживать дело с нуля. Очень сложно.

Постоянно чего-то нет, чего-то не хватает, приходится составлять списки, переносить работы…

Не могу я все предусмотреть!

Физически — не могу!

Хотя честно пытаюсь.

А тут еще…

В первый же рабочий день в Лощину заявился отец Николай. Тот, который ее освящал.

Поздоровался, благословил сначала персонально меня, потом стражу, потом всех остальных… вот ведь сила! Я смотрела, как заключенные подходят за благословением… они это искренне делали!

Вот не соврать — у нас половина политиков до их искренности не дотягивает, те по обязанности руками машут, а тут — истовость в каждом движении.

Да, что-то мы безвозвратно потеряли.

Поп, недолго думая, оглядел фронт работ и поинтересовался у меня, можно ли осмотреть остатки домов. Конечно, я разрешила.

Поди, запрети им.

Я покивала и попросила потом сообщить, что именно они найдут.

— А вы еще не осматривали дома? — поинтересовался отец Николай.

— Нет. То есть… снаружи-то я посмотрела, а внутрь лезть не хотелось. Сами видите…

Не увидеть провалившиеся крыши и погнившие венцы было сложно. И не догадаться, чем это чревато — тоже. Рухнет так-то на голову, потом молись, не молись, ни одна реанимация не откачает.

Священник покивал.

Поймать меня на вранье он не мог, потому что внутрь я действительно пока не входила. Моего чутья хватило и так посмотреть. То есть — моей магии. И упокоить мертвых — тоже, теперь не найдут.

А ведь их, наверное, и ищут.

Хм…

— Тогда, с вашего позволения…

Конечно, я позволила.

Монахи (послушники? Трудники? Я не знаю, кого именно поп притащил с собой, но мужики были крепкие, даром, что в рясах), принялись открывать двери.

Медленно осторожно, поглядывая вверх, чтобы на них все то добро не осело.

Я-то знала, дома крепче, чем кажутся, но они точно были не в курсе.

Первый дом.

Никого и ничего. Ни скелетов, ни останков.

Второй — то же самое.

Это поп и сказал мне. И поинтересовался, нельзя ли обыскать всю Лощину.