«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

— Да. Удостоверение в нагрудном кармане гимнастёрки. Ваши бойцы, почему-то не обыскивали меня.

— Исаков, проверь, — из-за спины вышел невысокий, крепкий сержант, достал моё удостоверение и передал "дознавателю". Тот глянул внутрь, потом пулемётной очередью, посыпались вопросы:

— Старший группы?

— Транеев.

— Медик группы?

— Олеся Богданович.

— Блондинка из поезда?

— Света.

— Любитель чтения?

— Николай Смирнов.

— Хорошо. Исаков, выведи задержанного на улицу. Да поаккуратнее, без грубости.

Эх. И всё равно – хорошо. До своих добрался, теперь можно и расслабиться. Интересно, а где мои бойцы? Блин, как бы с ними чего не было. Сейчас со мной разберутся, нужно будет позаботится. О, уже назад зовёт. Быстренько же разобрались. Или нет?

— Да, похоже вы именно лейтенант Стасов. Ответы на вопросы вы дали правильные, но, сами понимаете, пока вы под арестом. Я старший лейтенант Чешинский, начальник особого отдела 745-го стрелкового полка 141-й сд. Сейчас за вами придут. Курите?

— Уже нет, товарищ старший лейтенант. Пообещал бросить, пока полз, — и невесело улыбнулся.

— Ясно, — старлей взглянул на меня. — Исаков, сделай нам чайку.

Через пару минут, я уже грел руки о кружку с горячим, крепким чаем.

— Товарищ старший лейтенант, что с моими людьми? В планшете полный список, кто из какой части. Они мне жизнь спасли, не хочу, чтобы у ребят проблемы были, — и отхлебнул глоток сладкого, до приторности, чая.

— Не переживай, лейтенант, с ними всё нормально будет, — особист махнул рукой. — Одно то, что они вместе с тобой выходили, говорит в их пользу. Так что зря волнуешься. Скажи одну вещь, лейтенант. Старшине Волкову и младшему лейтенанту Павлову, ты действительно отдавал приказ, в случае угрозы твоего пленения застрелить тебя?

— Да, товарищ старший лейтенант, — я ещё хлебнул чая. — Но это в случае, если я сам был бы не в состоянии это сделать. А что?

— Ничего, лейтенант. Молодец.

Тут открылась дверь блиндажа и вошедший спросил у вскочившего особиста:

— Где он?

— Вот, товарищ майор?

Тот резко повернулся ко мне:

— Стасов?

— Так точно, — попытавшись вытянуться ответил я и зашипел от боли, облив себя чаем.

— Собирайтесь. Чешинский, идешь с нами. Давайте быстрей, скоро светает.

М-да, Стасов-то я Стасов, но ни оружие, ни документы мне не вернули. Да и иду, фактически, под конвоем – два бойца с майором да Исаков со старлеем. Пока шли по окопам да ходам сообщения, заметил интересный момент. Немецкие окопы сделаны лучше, комфортнее для солдат. Тут идёшь, месишь грязь на дне, а у них щиты деревянные, стены укреплены. Пока лезли ночью, насмотрелся. И ведь вроде наступают, а комфорт поддерживают такой, будто долго сидеть хотят, гады. Интересно, наши когда-нибудь научатся такому отношению к своим солдатам? Наверное нет, увы. О, кажись пришли. Поднявшись из последнего хода сообщения, мы обошли небольшой холм и я увидел две стоящие машины: полуторку и "эмку". Усадили меня на заднее сиденье "эмки" "ласково" зажав плечами бойцов майора. Сам он сел впереди и мы поехали. А полуторка, со старлеем и ещё несколькими бойцами, следом. Вот и начинается "романтика" общения со своими "коллегами". Скорей бы в Москву! Олеську увидеть.

Глава 21

Иногда я начинаю всерьёз задумываться, а не зря ли меня спас старшина с бойцами? Может было лучше, для меня, если бы немцы тогда "затоптали"? Тогда бы не было этих изматывающих допросов, осмотров врачей, анализов и т. д. и т. п. Я уже не знаю, ни какое сегодня число, ни, даже, день или ночь на дворе. Круглые сутки яркий свет в камере и никаких окон. Только лица "посетителей" меняются, а больше ничего. Сначала я злился, потом просто зверел, был момент, когда хотелось сдохнуть а сейчас – безразличие и вяленькое любопытство. На сколько меня ещё хватит? Сижу, гляжу на лоснящуюся рожу, задающую очередные, идиотские вопросы и думаю. А что мне будет, если я возьму и ткну его в глаз его же собственным карандашом? Только я собрался перейти от теории к практике, как из-за спины раздался голос:

— Капитан, оставьте нас.

Морда вскочила и убежала, а передо мной появилось лицо Лаврентия Павловича. Даже не сделав попытки встать, я тупо, без малейшего интереса, смотрел на него. Берия молча меня разглядывал, будто пытался найти во мне какие-то изменения и то, что он видел ему нравилось. Не представляю, как мой нынешний облик может понравиться, да ещё наркому. Почти всесильному человеку. Не понимаю. Уйдя в свои мысли, я не сразу понял, что мне что-то говорят, но Лаврентий Павлович, видимо прекрасно понимал моё состояние. Поэтому заметив, что я "вернулся", он начал сначала:

— Всё, Андрей Алексеевич, всё. Закончились ваши мучения. Сейчас вас отвезут домой, пару деньков отдохнёте и за работу! К вам больше не имеется вопросов по последним событиям. Во многом вы поступали глупо, но в связи с тем, что главная цель – выйти из окружения, вами выполнена, то получается следующее. Действовали глупо, но верно. И ещё, я редко это говорю, но… Я рад, что не ошибся в вас. Отдыхайте два дня и на службу. Всё.