«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Проснувшись, не открывая глаз прислушался к своим ощущениям. Боли не было, скорее была её тень в области живота и груди. И слабость. Казалось, что на каждую клеточку моего тела, прикрепили какое-то утяжеление и пошевелиться стало для меня неподъёмной задачей. Открыв глаза, попытался оглядеться. Лежал я в просторной, светлой палате. С трудом повернув голову направо, увидел большое окно с занавескам, через которое были видны ветки дерева с пожелтевшими листьями. Чёрт! Это сколько же я валяюсь? И где? Повернув голову налево, увидел стол, заставленный какими-то баночкам и бутылочками, стул и приоткрытую дверь, через которую послышались чьи-то шаги и тихий разговор. Через минуту в палату вошли две девушки, в одной из которой я узнал мою "кормилицу". Заметив мой взгляд, девушки заулыбались, одна из них выскочила обратно в коридор, а "кормилица" подскочила ко мне. Что-то мило щебеча, она протёрла моё лицо влажной тряпочкой, из маленького стаканчика напоила водой и засунула мне градусник прямо в рот. А я только лупал глазами, даже не пытаясь возмущаться. Через несколько минут, в палату зашёл профессор "Преображенский" со второй сестричкой. Что-то потихоньку бурча себе под нос, он рассмотрел мои глаза, язык. Потом занялся невидимыми мне животом и грудью. Бурчание становилось довольным, видимо профессору нравилось то, что он видел. Наконец закончив осмотр и глядя на меня заявил:

— Всё, молодой человек, моя помощь вам больше не требуется. Через недельку снимем швы, а ещё через одну будете скакать как раньше, — и довольно уставился на меня.

— Профессор, — я словно разучился говорить, настолько трудно мне сначала давалась речь. — А что со мной? Где я и какое сегодня число?

— Сегодня 3 августа, находитесь вы в Киеве, в госпитале обслуживающем сотрудников НКВД. А что с вами произошло? Вы получили четыре пулевых ранения. Два в живот и два в левую часть груди. А вы, юноша, родились в рубашке! Одна пуля прошла над сердцем, не задев ничего важного, вторая под сердцем, зацепив левое лёгкое. С пулями в живот ещё интересней. Одна вошла чуть выше пупка, вышла со спины не задев ничего важного. Вторая же, от чего-то отрикошетив, потеряв скорость попала прямо в район аппендикса. Так что аппендицит вам теперь не грозит!

— Спасибо профессор, просветили.

— Ничего, ничего молодой человек, не нужно меня благодарить. Благодарите свой здоровый организм и удачу! За сим, позвольте откланяться, дела знаете ли! — и профессор ушёл, что-то довольно бася. А я попал в нежные, но крепкие руки сестричек.

Сначала меня помыли, протерев всё тело влажными полотенцами. Потом накормили густым, мясным бульоном с растёртыми овощами. Самое трудное началось после еды. Мне захотелось в туалет! Обратив внимание на мою покрасневшую физиономию, сестрички быстро поняли причину моего смущения и подставили судно. Блин! Как же мне было неудобно! Но ничего не поделаешь, закончился и этот кошмар. Потом меня заставили выпить какую-то ужасно горькую микстуру с таблетками, поставили укол и я уснул.

Проснувшись следующим утром, я понял, что начинаю приходить в себя. Очень уж кушать захотелось, да и двигаться получилось. Не вставать конечно, но приподняться и двигать руками я уже мог. Увидев в изголовье кровати тумбочку со стоящим колокольчиком, не замеченные мной раньше, я сообразив для чего это нужно, позвонил. Почти сразу в палату вошла пожилая медсестра, узнав, что хочу кушать, она заулыбалась и быстро утопала, видимо на кухню. Через полчаса, сытый и довольный, я непринуждённо болтал с подошедшей вчерашней "кормилицей". Как оказалось, зовут её Олеся, сама она из Белоруссии, в Киев попала с папой, капитаном НКВД, переведённом сюда перед самой войной. Только закончила школу и собиралась поступать в медицинский институт, собираясь стать хирургом. Наш разговор прервал неожиданные посетители. Мартынов и Серёга! Олеся сразу покинула палату, наказав не переутомлять больного и я остался наедине с мужиками. Сергей, аккуратно, будто хрупкую игрушку, приобнял меня а Мартынов просто пожал руку.

— Ну, как ты? — Серёга пытливо оглядывал меня.

— Да нормально всё. Лучше расскажите, что вообще произошло?

Слово взял Мартынов:

— Просто тебя расстреляли два снайпера. Правда уйти не смогли, одного грохнули сразу, второго взяли почти целым. Осназовцам Серёгина очень не понравилось, что кто-то стреляет по их товарищам. Кстати, мужики просили передать тебе пожелания о скорейшем выздоровлении. Кто инициатор стрельбы не знаю, но дело идёт. По тому, что мы с тобой записали, начались шевеления. Приехала комиссия во главе с Мехлисом. Некоторых командиров уже отозвали в Москву, кое-кто и под конвоем уехал. И говорят, что Хрущёв шибко грустный ходит. И, наконец, самое приятное: за доставленные в расположение наших войск особо важные сведения, за помощь в раскрытии антисоветского заговора и вражеской агентуры, сержант государственной безопасности Стасов награждается орденом Красной звезды и присваивается внеочередное звание лейтенанта государственной безопасности.

Я, охренев, уставился на Мартынова.