«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Зильберман удивлённо покосился на меня, подумал пару секунд и утвердительно кивнул. Через час, я довольный и слегка хмельной шагал за Яшей. Интересно, что в старой жизни, что в новой, я одинаково хмелел от пива. Пара кружек и всё, достаточно. Причём водки или вина мог выпить приличное количество. А вот с пива, с пива хмелел всегда быстро. Благо, что так же быстро и приходил в норму. Размышляя о странностях своего организма и наслаждаясь ощущением лёгкого опьянения, я не смотрел, куда меня ведёт Зильберман. Что-то отвечал на его вопросы, что-то сам спрашивал. Но всё это происходило будто не со мной, а с кем-то другим, словно я сам находился где-то совсем в другом месте. Это странное, но довольно приятное состояние прошло, когда вокруг стало темно и я обнаружил, что сижу в переполненном зале кинотеатра, а на экране появился киножурнал, посвящённый событиям с фронта. Без особого интереса я посмотрел на колонны пленных немцев, видимо снятых ещё летом, на юге. Всё равно правды не покажут. Не расскажут, как мы опять получили по морде и немцы снова рвутся в южном направлении, намазано им там, что ли? Под Ленинградом нормализовалось, но не от того, что мы там здорово воюем, хотя и это есть, а немцы направление удара поменяли, опять к Москве идут. Откуда у них только силы берутся? Уже столько перемололи их, а меньше не становиться и не ослабевают. Вон, Семён Михалыч и Ворошилов, навели порядок на Ленинградском направлении. Говорят, что Сталин им пистоны вставлял, за излишнюю храбрость. Мол чуть ли не сами атаки отражали. Не верится в это, но говорят так. И ведь не смогли фрицы Ленинград блокировать, хотя старались очень!

— Блин! Ты чё! — я, получив болезненный тычок в бок возмущённо уставился на Зильбермана.

— Не спи, начинается, — ухмыльнулся тот.

— Я не спал!

— Ага. Только глаза закрыты и посапывать начал, — прошептал Яшка отворачиваясь.

Зло глянув на него, я повернулся к экрану и… Нет, шок, это слабо сказано. В голове крутилась сплошная нецензурщина и восхищение. Ну Иосиф Виссарионович! Молодец! А режиссёры и актёры ещё большие молодцы! Следующий час с лишним я со всем залом хохотал, жалел Петруху и стискивал зубы при взрыве баркаса. Насколько же гениален был оригинал, что даже по рассказу, вытянутому из моей памяти, смогли так здорово снять "Белое солнце пустыни"! Фильм был другим и в то же время знакомым до боли, а "Ваше благородие", спетая Бернесом, была потрясающей!

— Ну что, не пожалел, что в кино тебя вытащил? — голос Зильбермана вырвал меня из воспоминаний, связанных с фильмом.

— Нет Яша, не жалею. Фильм просто потрясающий!

— Это Мартынов порекомендовал сходить. Он уже видел, говорит, что всем нам понравится, особенно тебе.

Я хмыкнул. Ещё бы! Александр Николаевич и так знал, что это один из моих любимейших фильмов.

— Знаешь Андрей, кто мне понравился в этом фильме больше всех? — не умолкал Яшка.

— Сухов?

— Нет. Не угадал, таможенник Верещагин. Если бы многие из беляков были такими как он, — Яша махнул рукой. — А эти слова? Я мзды не беру, мне за державу обидно! Никогда бы такие как он не пошли против своего народа. И форму немецкую бы не нацепили!

— А как тебе гранаты не той модели? — я решил сбить Зильбермана с неприятной темы. Тот покосился на меня, хмыкнул и заржал. Оставшееся время до моего дома, мы так и шли, перебивая друг друга и хохоча над моментами из фильма. Попрощавшись с Яшкой, я поздоровался с как из-под земли появившимися "ангелами-хранителями" и пошёл спать.

Интерлюдия 11.10.1942 г., Москва, Кремль, Кабинет И. В. Сталина.

— …окончательно определились с "принадлежностью" Стасова и Максимова. Они не только иновременники но и, так сказать, иномиряне. Один из молодых сотрудников спецгруппы в Свердловской области, производя дополнителную проверку показаний фигурантов дела выявил отличия в некоторых контрольных точках истории, между нашими мирами. Например, в мире Стасова-Максимова В. И. Ленин умер не 27 января 1924 года, а на шесть дней раньше, 21 января. В настоящее время с Максимовым ведётся работа по выявлению максимального количества подобных фактов. Ведётся внутренняя проверка по выяснению. Почему на это обратили внимание только теперь, более чем через год, с начала работы. О результатах проверки будет доложено незамедлительно. — Берия закрыл папку и посмотрел на Вождя. За всё время доклада наркома, Сталин не произнёс ни одного слова. Молча слушал. Крутя в руках трубку, которую набил, но так и не раскурил. По его лицу было невозможно понять, как он относится к докладу Берии. А вот Молотов, сидящий напротив наркома не скрывал своих эмоций. Было заметно, что известие о иномирном происхождении Стасова и Максимова его очень задело. Наконец, ещё немного помолчав, Сталин усмехнулся.

— Что хотел сказать, Вячеслав Михайлович?

— Получается так, что миров много? Как минимум два?

— Получается так, — Берия покосился на папку и повторил. — Да, как минимум два.

Сталин наконец раскурил трубку, поднялся из-за стола и неожиданно добродушно спросил Берию.

— Что там говорили наши гэнии о путешествии во врэмени?