—
Так как грузинский понимал в президиуме только один человек — Кандид Чарквиани, друг Берия и хороший знакомы Кобы, то он и помог поставить плотную девочку на стол прямо в валенках. (Тут вообще парадоксально было: Сталина грамоте обучил Котэ Чарквиани (подробнее — ниже), во многом благодаря совпадению фамилии Кандид Чарквиани был назначен на должность первого секретаря ЦК Грузинской ССР).
Потом он же пересадил ребенка на колени к отцу. И тут началась первомайская раздача подарков отличившимся рабочим и служащим. Люди выходили на сцену, подходили к Президиуму и им вручали граммофоны или золотые часы, колхозникам еще дарили грузовики на весь коллектив. Параллельно, уже на выходе, им вручали продуктовые наборы: сгущенка, сливовый джем, шоколад —
Геля гордо сидела на руках отца.
Услышав про подарки, она громко спросила:
— А мне будет подарок? — что заставило всех притихнуть.
Через некоторое время из президиума начали кричать:
— Геля! Геля! Подойди сюда!
Геля подошла. У Молотова в руках была красная коробочка, а Сталин спросил у девочки:
— Что ты хочешь получить в подарок — часы или патефон?
— И часы, и патефон, — гордо заявила буряточка.
Сталин взял коробочку у Молотова и открыл её. Внутри были золотые часы с золотым браслетом. На часах было выгравировано: «От вождя партии И. В. Сталина Геле Маркизовой». Сталин поинтересовался у Гели, нравятся ли они ей, на что девочка ответила утвердительно.
— Ну, а патефон ты не донесешь, — произнёс Сталин.
Папа донесет, — не растерялась девочка.
На этой встрече Ардан Маркизов уже получил в подарок один патефон. Теперь он снова поднялся на сцену за другим патефоном с набором пластинок[90]…
— Видишь, — прошептала мне на ухо Надежда Константиновна, — он может быть и добрым.
«Ну-ну, — подумал я. — Добрый волк козленка съел».
Глава 34
Одно время я часто слушал рок-группу «РабFUCK»[91], язвительно критикующую все и вся. Референт: «Какую, сука, просрали страну!» — весьма примечателен и берет начало от идеализации большевиков. После того, как Ленин арестовал съезд, на все начинания этой партии можно было класть с прибором. Когда мое сознание перенесло, впавший в маразм новый вождь распродавал Россию уже Китаю:
А меня вызвали в Объединённое государственное политическое управление при СНК СССР, где я узрел начальником отдела своего давнего помощника Николая Крылова.
— Поздравляю с повышением, — сказал я, тепло обнимая чекиста.
— Экий ты бравый стал пацан! — Николай ответил на объятия и дружески отстранил меня, чтоб рассмотреть. — Собственно, не я тебя вызвал, а Менжинский, но Вячеслав Рудольфович опять приболел — поедем к нему домой.
Я мгновенно вспомнил, что именно при нем методы работы органов безопасности приобрели свои фирменные очертания. Не удивительно, по образованию Менжинский превосходил почти всех большевиков и потому чередовал одно ведомство за другим — наводил порядок.
Второй Председатель ОГПУ СССР выглядел плохо. Больное сердце и травмы, полученные в автомобильной аварии в эмиграции, отравили последние годы его жизни. Работать трудолюбивому главе ОГПУ приходилось дома, где он проводил оперативные совещания и изучал дела.
Его вспоминали как «малоразговорчивого, мрачного и необыкновенно вежливого человека». Эти качества идеально описывали высокопоставленного советского палача, который принял нас сухо и корректно в своем, мрачно обставленном по моде этого времени кабинете.
А меня чуть не пробило на хи-хи, так как не ко времени вспомнил, что снимал двушку в Москве недалеко от метро Бабушкинская именно на улице имени Менжинского.
Видимо чекист что-то заметил по моему лицу, которым я еще управлял не полностью, потому что проговорил про себя: