И именно у них были свои «боевики», так как они откочевали из очень странного политического образования, где без оружия иноземцам приходилось туго. Все дело в том, что в состав УСРР в 1932-33 годах входило очень интересное образование, которое называлось Молдавской АССР[47]. В настоящий момент часть территории этой автономии широко известна в узких кругах под названием Приднестровская Молдавская Республика со столицей в г. Тирасполь. (
После того, как оружные цыгане были усажены в кузов грузовичка, к нашей паре подошел сотрудник угро, представился:
— Оперуполномоченный Алешня, — и, отогнув лацкан куцего пиджачка, показал «всевидящее око МУРа». Протянул Николаю руку: — Спасибо, друже, выручил!
— Это к нему, — указал на мальчика чекист, — я только в воздух успел раз выстрелить.
Оперуполномоченный (до 1931 года их звали «агентами») явно растерялся.
— Мандат на оружие есть, — предугадал его вопрос Николай, — это Павлик Морозов — геройский пионер. И оружие он в бою добыл.
Видать, Алешня газеты читал. Потому что посмотрел на парня с уважением и протянул руку уже ему. На что Павлик ответил крепким пожатием. Потом вынул блокнот и написал:
«Я у вас в МУРЕ патронами не разживусь, случаем?»
Историю МУРА в курсанстве тоже приходилось учить, поэтому Роман знал, что сотрудники носили значок на задней части лацкана пиджака, а сверху был знак прикрытия — собака охотничьего общества, поэтому сыщиков и называли «легавыми». (Кстати о «народных» названиях: слово «мусор» пошло от «Московский уголовный сыск», а «менты» пришло из Польши, где ментиками называли полицейские плащи). Да и первым начальником МУРа был ставленник Дзержинского легендарный Александр Трепалов — фактический создатель этого уголовного розыска с отделением борьбы с бандитизмом.
Роман всегда восхищался такими людьми и ненавидел, тех, кто их впоследствии истреблял. Мародеров, пришедших на готовое и быстренько освоившихся в должности «пламенных борцов за дело революции». И частично винил в этом банду Сталина. Тот же Трепалова в 1930-х годах работал в Наркомате тяжёлой промышленности СССР, и после гибели Серго Орджоникидзе его расстреляли[48].
— Приходи, — ответил опер, — я договорюсь — отсыплем.
«На Петровку?» — написал Роман.
— Почему на Петровку, удивился муровец, в доме № 3 в Большом Гнездиковском мы расположены.
Глава 20
Через арку на Тверской, которую уже переименовывали в улицу Горького, я вышел на Большой Гнездниковский переулок к дому № 10 — «Дому Нирнзее» — нынешнему «небоскребу» высотой аж… в девять этажей[49]. Здесь впервые встретились Мастер и Маргарита.
Помните?: «Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. …И меня поразила не столько ее красота, сколь необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах! Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож».
Кстати, он же жив пока и я могу встретиться с ЖИВЫМ Булгаковым! Где он сейчас обитает, кажется на Пироговоской[50]. Его биографию я знаю и в 1933 году у него будет жесткая неудача с замечательным романом про Мольера. Редактор ЖЗЛ обвинит его в отсутствии марксистского метода исследований исторических явлений[51].
Да, несмотря на циничность я в душе всегда был поэтом. Люблю завораживающую прозу Михаила Афанасьевича, люблю цветастый акмеизм Гумилева.