Попаданец наоборот, или Эльф в деле

Местная стражница явно заинтересовалась нетривиальным вступлением, как предсказуемо.

— От него и я многое унаследовал, не могу пройти мимо болящего.

Она закивала и подалась вперед:

— Экстрасенс, что ли? В последнем сезоне битвы такие…

— Так вот, чую на вас серьезное проклятие, что соки последние из тела немощного выпить готово, — снова перебил я, не церемонясь. Храмовник знает, о чем бабка поведать собиралась, мне совершенно не интересно.

Привратница выпучила глаза, потом схватилась за рот, далее ее руки скользнули к груди. Первый порыв был вернее, язык — твой враг, сейчас и поправим.

— То-то у меня сердчишко шалит в последнее время, — запричитала она. Я с важным видом кивнул. — Как же быть и что делать?

— Мои услуги стоят дорого, но вам отвечу по доброте душевной. — Риэля понесло, Риэль вошел во вкус. — Надобно в сутках произносить слов не более пары часов, в смиренном молчании кроется спасение от проклятия вездесущего. Тогда и спадет наговор непотребный.

Старая женщина чуть ли не в ноги мне поклонилась, пора заканчивать праздник абсурда.

— Буду приглядывать, по мере возможности, — многозначительно поводил руками над ее столом, — а пока пойду, дела не ждут.

— Конечно-конечно, а может, в церковь сходить, чтоб наверняка?

— Лишним не будет, — великодушно позволил я, смутно догадываясь, о чем зашла речь. — Но молчание — золото прежде всего! Никакой скверны из уст!

Уверенный в совершенном благом деле, я дождался утвердительного кивка и шагнул в разверзнувшиеся двери подъемного механизма. Тут же скривился от собственного отражения в зеркале — с такой одухотворенной физиономией впору стучаться в приход Девятого Храмовника. Если к завершению дня никого не укушу и останусь в относительно трезвом уме, можно будет смело считать, что я достиг нового уровня самоконтроля. Вернусь домой — стрясу с Архимудрейшего Светоча синюю ленту, нет, сразу желтую, пусть попробует отказать. Я на него тогда Марину натравлю, пусть узнает, где фейри ночуют. Так я разглагольствовал, ведя внутренние монологи, ровно до тех пор, пока не переступил порог своей новой обители. Пресвятые демиурги, забираю все слова назад, нас и здесь неплохо кормят.

Ника встречала героя, как истинно благодарная леди — кверху очаровательной пятой точкой, то и дело соблазнительно ею покачивая. Я умилился: вот и светлая полоса во мраке. Как говорится, за все хорошее да воздастся! Можно было бы протянуть руки и забрать заслуженное воздаяние, но вопль здравомыслия напомнил: у вредины на сей счет вполне найдутся иные мыслишки. Рисковать здоровьем желания не ощущалось, все жизненные соки вместе с духом авантюризма выпила гарпия под прикрытием миловидной девицы.

Я привалился к косяку и всецело предался эстетству. Долго услаждать взор мне не дали, кто бы сомневался. Услышав звук закрывшейся двери, Ника откинула мокрую тряпку и выпрямилась. Я разочарованно вздохнул и сделал вид, что очень занят шнурками ботинок.

— Капец вы долго! Я не только выспаться успела, но и почти всю квартиру отдраила, — восхитительно-заманчиво поприветствовала человечка.

Лишаю ее звания леди! Надо же так испортить момент, никакой романтики. Сдержал едкие комментарии и пожал плечами.

— Знаешь, мы не на увеселительную прогулку катались, — воззвал к остаткам ее совести. — А с твоей… э-э-э, с позволения сказать, подругой вообще час за три идет. У меня седых волос не прибавилось, посмотри?

Ника хихикнула, откидывая налипшую прядь со лба. Мой взгляд скользнул в вырез ее рубашки с бесстыдно расстегнутыми пуговицами. Трудно было остаться равнодушным к провокационному наряду человечки — у нас дамы исподнее целомудреннее носят. Силой воли подавил заворочавшиеся в глубине инстинкты, и не только они, надо признаться, подали признаки жизни. Ох, как тяжело! Нет, я точно заслужил желтую ленту, выстрадал.

— Что, сильно она тебя доставала? — сочувственно поинтересовалась Никуля, вновь склоняясь для продолжения грязного, во всех смыслах, занятия.

Я обогнул ее и скрылся в гостиной. Вести диалог с женщиной в таком положении, пусть и человеческой, виделось решительно невозможным. Уже оттуда ответил:

— Герои не рассказывают о тяготах сражений, они скромно демонстрируют трофеи. Закончишь намывать полы, приходи любоваться на плоды трудов моих.

— Окай, — крикнула Ника, — я скоро!

Я воздел очи к потолку в немом вопросе. Что происходит? Куда катится мой мир и моя непокобелимость… э-э-э, непоколебимость? Как же принципы, нравственные устои и прочее-прочее? Обязательно было затевать уборку именно тогда, когда моя психика и так подверглась насилию и находится в шаткой нестабильности? Коварное рыжее чудо-о-о… ладно, пусть просто чудо. Тьфу! С силой потер лицо руками и отправился переодеваться.

— Ой, прости, я поторопилась? — Кудрявая голова маячила в проходе, беззастенчиво меня разглядывая. — Ты сказал приходить, и мне очень хотелось посмотреть платье.

— Вообще у воспитанных эльфов принято стучаться, — пробухтел я для виду, без суеты надевая домашние штаны.