Попаданец наоборот, или Эльф в деле

Так, предвкушая заслуженный и выстраданный отдых, я добралась до подъезда, где меня перехватила Ираида Никодимовна:

— Никуш, постой немного, у меня подарочек есть.

Притормозив, я с изумлением оглядела непривычно нарядную и даже подкрашенную консьержку. Нурландия вздрогнет, как пить дать. Женщина порылась в безразмерной авоськосумке, кои давно признаны лучшими подругами девушек, ну и, видимо, бабушек тоже. У самой имеется похожая родня бермудского треугольника на случай, если мне вдруг отвертка понадобится. Как же я без самого необходимого?

Ираида Никодимовна выудила бумажный сверток, любовно перевязанный синей ленточкой. С улыбкой мне его протянула. Такой радостной я ее сроду не видела. Со смутными подозрениями о страшной мести осторожно забрала предложенное. Теплый сверток источал съедобные ароматы.

— Пирогов напекла. Чем еще старушка порадовать может? — проворковала Ираида Никодимовна. — Поздравь от меня Васеньку, уж как он мне помог, как помог. Я ж, Никуша, и мечтать не смела, что правнуков на ручках понянчу.

Что-то я вконец упустила нить повествования, выхватив лишь информацию о пирожках и Васе. Уж не прознала ли она про его коварство и не задумала легонько травануть, чтоб неповадно было? Непохоже, действительно одно сплошное счастье излучает, хм-хм, странно.

— Не понимаю, — честно созналась я. — Где связь?

Консьержка рассмеялась, окончательно загоняя мои брови на затылок: не узнаю ее, хоть убейте.

— Само провидение мне Василия послало, не иначе. Я же исправно наказ его выполняла: чуть где захочется высказаться — сразу рот на замок и терплю, при себе мысли удерживаю. О-о-ой, чего только не насмотрелась, да вот хотя бы…

Она всплеснула руками и снова от души расхохоталась. Потом понизила голос и поделилась:

— Так сразу не переделаешься, но я теперь уж вижу, к чему стремиться. Буду и дальше за собой следить. Стоит оно того, Никуш, ой стоит.

«Я понял, что ничего не понял» — хлопаю ресницами. Ираида Никодимовна продолжает:

— Внученька у меня есть, деток-двойняшек родила недавно, а мне не показывала. Рассорились мы с ней, было дело. Хахаль ейный мне не понравился, макаронник какой-то забугорный. Я ей так и сказала: «Поматросит и бросит, укатится в свою заграницу — и поминай как звали». И на свадьбу к ним не пошла, да чего уж там, — махнула рукой женщина, — дело прошлое. И тут она, представляешь, звонит мне, с Новым годом поздравляет. Ну, слово за слово… Говорит, что уезжают всем семейством в эту ихнюю Италию. У макаронника дела там, вроде как бизнес. Хотела пропесочить дуреху: куда, мол, прешься на чужбину с маленькими дитями? Вот бросит он ее там одну — кому нужна будет? Ни семьи, ни родных.

Я мысленно присвистнула и пожелала матери-героине удачи. С такой бабулей железную выдержку иметь нужно.

Консьержка передвинулась ближе к сути:

— Только рот открыла, как Васеньку твоего вспомнила. Нет, думаю, надо молчать. Не моего это ума дело. Взрослая девица, уже своих малых завела, пусть живут как хотят. Мое дело маленькое, бабусечье: слово ласковое вставить да поддержать, когда шишки набивать будут. От всего не убережешь.

— Ираида Никодимовна, — взмолилась я, мечтая сбежать из плена говорливой женщины, — все равно ничего не понимаю, если откровенно.

Она погладила мою руку своей сухонькой и шершавой, смилостивилась и перешла к финалу повествования:

— Боялась она мне говорить, что уезжает. Думала, ругаться начну и тем более к ним ни ногой, так ребятишек-то и не увижу. А коли я молчком да по-доброму, в общем, пригласила она меня на праздники в гости, правнуков на ручках хоть подержать. Я отказываться не стала: кто старое помянет, тому глаз вон. У макаронника дом за городом — погощу у них до отъезда. Жизнь-то налаживается, Никуш. Уж как я рада! А все Василий ведь надоумил и сглаз снял. Хороший он мужик у тебя, хоть и молодой еще. Береги его и вот пирожками угости, скажи: «Ираида Никодимовна от всей души старалась, благодарствует». Сама не успела передать: шустрый, промчался мимо, пока я сослепу рассмотрела да развернулась, только его и видели. А мне уходить надобно, с внученькой Новый год справлять буду. Эх, так хорошо на душе! Поймешь меня потом, когда состаришься, — усмехнулась женщина, видно, заметив мою озадаченность. — Ну беги, и я побегу. Спасибо Василию.

Ошарашенная потоком откровений, с теплым свертком под мышкой я поплелась домой. Вот дела. Не было бы счастья, да несчастье помогло, называется. Ох, Василий, Василий, даже тут умудрился все красиво обставить. Эльф, елки-палки, настоящий! И без магии чудеса творить умеет.

Глава 19

— Вы окружены, сопротивление бесполезно!

— Ой, не больно-то и хотелось…

Василариэль