Попаданец

Убраться с плеши — раз. Два: найти звериную тропу. Тайга не парк! Вокруг места моего появления в мире бор стоял старый. Была бы это земля, сказал бы, что лет ему как минимум двести. Так что молодая поросль была задавлена более старшими братьями и проходимость осложнял только бурелом и упавшие деревья. А вот чуть подальше начиналась смешенная чересполосица разновозрастного хвойного древостоя со всеми его "прелестями" в виде стланика, скрытых ям и овражков, спрятавшихся ядовитых гадов, туч гнуса, повсеместного набравшего воды мха и лишайников, на которые где наступишь — там и упадешь… Это я по ходу охоты рассмотрел. В общем, двуногому прямоходящему в такой тайге есть проход только на звериных тропах, к тому же они к воде ведут, что является пунктом "три" моего плана выживания. Лучше что бы это была небольшая речка с пологими берегами. Тогда запас воды раздобуду и дичи набью-накопчу (ну, или рыбы, что то же супер-гут), и глина объявится.

Зачем глина? Так это элементарно — походную посуду изготовить. Пару котелков, пару плошек, да ступку с пестиком. Не смог я устраивающие меня по свойствам и качеству изготовления экземпляры найти. Пока шел по Родине — обходился стандартным ширпотребом, а перед переходом-выходом скинул. Лишний вес, ненужный и опасный. Так что глина для посуды это очень актуально!

Глядишь к тому времени как я эти несколько простейших пунктов выполню быт уже наладиться, пройдут совершенно необходимые разгонные дни (обязательно нужно обвыкнуться в среде — бросаться в непривычную неизвестность последнее дело) и станет возможным начать переход.

Пока думал-размышлял прогорела уже пятая порция хвороста и на месте веселого огня остались одни вяло тлеющие угли.

— Думаю готово, — я разгреб кострище, горячий песок и выволок в сторону парящую тушку. Вовремя! Попробовал — не утка по-пекински, но есть можно. Вперед.

Глава 13

С хорошей и ленивой идеей нагрузить передвижением сквозь тайгу себя в облике зверя ничего не вышло. Ночью и на четырех лапах я оказался постоянно голодным, любопытным и игривым. По утрам из того, что рассказывал Хран, а так же по следам вокруг я узнавал удивительнейшие вещи. Например "я" полюбил лазать по деревьям, точить когти обо все вокруг, мышковать — не для насыщения, а из озорства! — и драться с призванными гончими. Кристалл призыва солдата зверь освоил уже на третьем обороте, на пятом скастовал первое "поглощение", на девятом воспользовался спелом посоха, парализовав кого-то вроде медведя и затем, съев его, а четырнадцатая ночь ознаменовалась мегабетлом. Кому-то из темных видимо надоело, что из его или ее зверинца таскают полезных животин и на очередной призыв явилась не гончая — настоящий монстр в три раза крупнее обычной "собачки", кастующий из пасти огненные шары и вполне себе летающий.

Зверь сначала струхнул и отскочил подальше — это мне хранитель потом рассказал — и это было его первой ошибкой. Монстряка воспользовался своим преимуществом в дальнобойном оружие и "плюнул" огнешаром. Потом еще одним и еще. Первый как следует опалил краем зверю морду — тот едва успел подпрыгнуть, второй и третий слава богам попали уже в грудь, а там передняя часть кираски справилась минимизировав повреждения. "Я" рассвирепел. Хран говорит ярость полыхнула ярче солнца, а поток вырабатываемой манны увеличился в три раза. Мгновенно были скастованы "паралайз" и аура "подавление жизни". Последняя уже на бегу.

Стоило зверю подобраться к монстру на короток — в ход пошло все что есть. Зубы, оба набора когтей, "копыта" задних конечностей, ядовитый хвост, мощные удары передних лап и периодический каст "поглощения". Монстр от такой активности ошалел немного и попытался взлететь. Зверь подобной пакости от противника не ожидал и когда тот визуально стал больше почти в четыре раза (за счет размаха крыльев), совершил вторую ошибку — опять отскочил, позволил разорвать дистанцию.

Призванная тварь больше не тушевалась, уже сверху посыпались огнешары один за другим. Не так прицельно, как первые три, но тоже кучно. К тому же у зверя опыта схватки с летающим противником не было. Я утром насчитал аж пять прорех-подпален в подряснике на спине под броней. Как раз на пятом точном горячем подарке зверь и "взял себя в лапы". Если первый "стан" был ударом по площади и лишь притормозил противника, то второй стал прицельным и прошел более полно — монстр впечатался в землю. Больше ошибок "я" не совершал — враг был загрызен незамедлительно. Ништяков, правда в монстра не обвалилось — зверь с его мизерным "сосудом", который успевал заполняться сам собой и из внутреннего источника, Силу взять не мог, но голову твари схрумкал, закачав столько чужой Силы туда, сколько смог.