Попаданец 2в1. Студентка Пупсик

«Нет, уж, колдун! Не возможно, а точно! Я достаточно изучил тебя. Ты пытаешься идти по кратчайшему пути. Он обычно ведет по трупам. А я не такой. Предпочитаю быть лгуном, а не кровавым маньяком».

— Послушай, Мая, — сказал я. — Помнишь, твоя мама упоминала о том, что я однажды работал в ее клубе?

— Это когда она впервые попробовала твой кофе? — спросила Мая. — Почему ты об этом заговорил?

— После всей этой истории с отравлением я кое о чем вспомнил. О том, что случайно услышал тогда в клубе.

— Какая прелесть. И что ты там услышал?

— Уже под утро, когда твоя мама и почти все ее подруги ушли, за карточным столом остались только две женщины. Мне показалось тогда, что они военные. Одна — точно. Вторая, возможно, имеет отношение к полиции — я так думаю. Так вот. Обычно во время работы я не прислушиваюсь к чужим разговорам. Но в то время я учил имперский. А женщины вдруг заговорили именно на нем. Это и привлекло мое внимание.

— О чем же они говорили?

— О государственной измене.

— О чем?! — переспросила Мая.

Выпустила мою руку.

Чайка насторожилась. Она не скрывала, что прислушивается к моим словам.

— Женщины обсуждали какое-то предложение от посла. Одна из них так и сказала: «Это будет государственная измена».

— А что конкретно она назвала изменой?

— Она упомянула о том, что посол попросила их «подлить масла в огонь», — сказал я. — И предложила за это каждой из них графство — с землями, людьми и городами.

— Какое «масло»?

— Не знаю. Я пересказал тебе все, что слышал. Но, думаю, графства просто так не предлагают. Да и то, что случилось с твоей мамой, вполне претендует на государственную измену. Вот я и подумал: может, эти два события как-то связаны?

— Какая прелесть. А… что за женщины об этом говорили? Ты их запомнил?

— Плохо. Как я говорил, они чем-то походили на военных. У одной были необычные сапоги — украшенные драгоценными, как мне показалось, камнями. Очень красивые. А вторая… у нее в речи постоянно проскакивало интересное слово… Сейчас вспомню… А! «Так-растак» — она несколько раз вставляла в свою речь эту фразу.

— Маршал Иволга?! — сказала Чайка.

— Да, проскакивает у нее такое словечко, — сказала Мая. — И почему ты раньше об этом разговоре никому не говорил?

«И зачем рассказываешь об этом Мае? — спросил Ордош. — Об этом лучше сообщить герцогине. Раз уж ты решил не молчать».

«Лучше. Но к ней нас сегодня могут и не пустить. Так пусть хоть Мая передаст ей, что с этой Иволгой что-то нечисто».

— А о чем тут было рассказывать? Пьяные женщины часто несут чушь. Я забыл их разговор почти сразу, как услышал — не придал ему значения. И только когда узнал об отравлении великой герцогини…

— Ясно.

— Так это происки имперцев? — спросила Чайка.

Ей никто не ответил.

Какое-то время мы снова ехали молча.

— Чайка пересказала мне все, что ты ей о себе сообщил, — сказала вдруг Мая. — Все это прелестно. Допустим, так все и было. Но мне непонятно, как ты сумел уцелеть во время нападения. Сорока утверждает, что ты и был целью нападавших. Так почему они ушли, не убедившись, что ты мертв? Не проверили карету? А потом не бросились за тобой в погоню? Тот, который сидит в башне, тоже не смог вразумительно ответить на этот вопрос.

«Сидел в башне», — мысленно поправил я Маю.

«А потом лежал рядом с ней, разглядывал свои мозги на камнях, — добавил колдун. — Будет для нашей жены сюрприз. Надеюсь, он ее не расстроит».

— Кто сказал, что они не проверяли? Проверили. Одна из них проткнула мою ногу ножом. А потом сорвала с моих ушей серьги. Честно признаюсь: было больно, очень.

Я приподнял штанину, попытался найти на коже шрам, но не смог. То ли помешало плохое освещение, то ли Ордош перестарался с лечением.

— Ногу? Почему ногу?

— Так я лежал: ткнуть лезвием ножа в ногу оказалось проще всего.

— Не понимаю, — сказала Мая. — Так ты не сбежал во время нападения? Ты оставался в карете?

— Конечно. Лежал на полу. Не мог пошевелиться.

— Почему лежал?

— Думаю, богиня постаралась, — сказал я. — По-другому объяснить не могу. Хотела, чтобы меня посчитали мертвым. Для чего-то ей это было нужно — я так думаю. А иначе она бы попросту убила напавших.

Мая спросила:

— Богиня?

— Да. Сионора.

— Причем здесь она?

— Я… стараюсь не рассказывать об этом. Потому что мои слова прозвучат, мягко говоря, странно.

— В тебе и без того хватает странного, — сказала Мая. — Мы к этому уже привыкли. Так что говори.

— Ты ведь слышала, что Сионора благоволит ко мне? — сказал я. — Это началось после несчастного случая во дворце моей матери. Между мной и богиней тогда установилась связь.

— Какого случая? Что ты называешь связью?

— Примерно за две недели до того, как меня повезли в великое герцогство, я сбежал из своей башни, попал под выброс магической энергии и, наверное, умер.

— Умер? Это… такого не может быть, — сказала Чайка.

— Я знаю. Но мужчины всегда умирают, столкнувшись с магией. Из глаз, из носа, из ушей у меня потекла кровь. Я упал без чувств… И увидел ее.

— Кого?

— Сионору, — сказал я. — Она мне о чем-то говорила. Долго. Я не запомнил, о чем. А потом она исцелила и воскресила меня.

— Тебе все это почудилось, — сказала Чайка.