Попаданчество — оно такое

Меня привели на третий этаж в одну из комнат, где за простым деревянным столом на простом деревянном стуле (хорошо, хоть не на табурете!) сидел весь из себя такой простой и демократичный генерал Тулий. Он тоже светился в магическом спектре, не так, как я или виденные мной ранее маги, но много лучше простых обывателей. Садиться мне никто не предлагал, поэтому я встал перед ним навытяжку. Генерал пристально посмотрел на меня.

— Так вот ты какой, нарушитель порядка, — заговорил он, и я, наконец, смог выдохнуть.

— Возможно, — нейтрально ответил я.

— И зачем же ты покалечил одного из магов моего гарнизона? — вопрос был задан спокойно, даже с некоторым интересом.

— Что бы вы сделали с человеком, который залез в ваш семейный склеп и помочился на останки основателя вашего рода? — я говорил намеренно холодно, не только он может давить на других.

— Понятно, — протянул он, положив руку на рукоять меча.

— Вот-вот, долго бы он не прожил, впрочем, ему и так жить осталось недолго, не важно, что будет со мной, — я вспомнил, как Альдуин будет жечь форт, а уж если это дерьмо как-то ухитрится всплыть, тогда я сам ему помогу отойти в мир иной.

— Это угроза? — откровенно заинтересовался генерал.

— Нисколько. В этой комнате, — я обвёл её взглядом, — никто ни для кого не представляет угрозы. Да и не нужно мне это, это вы, короткоживущие, любите всё решать с помощью грубой силы, моему народу это не нужно.

Я всё больше и больше впадал в панику: мой речевой аппарат действовал сам по себе, я перестал его контролировать. Тело продолжало говорить, паника росла, но лицо по-прежнему оставалось спокойным.

— Если я говорю, что он умрёт, то так и будет, вне зависимости от моей или вашей воли. Ведь Слово уже было сказано.

Тут у меня появилось чувство, что так надо и в ближайшем будущем я буду вести себя так сам, осознанно, а не с помощью неизвестного поводыря.

Тулий нахмурился.

— Короткоживущие? Твой народ? Слово?

— Для меня вы короткоживущие, хотя должен признать, по меркам моего народа я ещё юн. Мой народ имеет самоназвание — Дова. Слово — это Слово, ни больше, ни меньше.

Интересно, а мой возраст — это возраст Дрогсетура, или мне отсчёт идёт с момента моего появления в этом мире? Если последнее, то я самый необычный младенец из всех.

— Никогда не слышал. Где вы живёте? Какова ваша численность? Кто ваш предводитель? Что вы можете? Чем вы отличаетесь от остальных? — засыпал Тулий меня вопросами.

— Мы ведь здесь совсем не за этим собрались, разве не так? Давайте перейдём к сути.

— Нет, так нет, моё дело — попытаться, — теперь он от меня ни за что не отстанет, слежка мне обеспечена. — Знаешь, я не могу тебя сильно наказать, по законам Империи и её традициям ты был в своём праве. Вот только он состоит на службе в Легионе, так что мне всё же придётся вынести тебе наказание, — генерал побарабанил пальцами по столу. — Но с учетом того, что мне о тебе рассказали, мы можем пойти другим путём.

— Можно подробнее?

— Я хочу, чтобы ты стал одним из внештатных тренеров того сброда, что ты видишь за окном.

Не понял, он это серьёзно?

— Вас не смущает моё состояние?

— Если ты слеп, то я сраный каджит. То, что у тебя нет глаз, не означает, что ты не можешь видеть, так?

Блин, и не солгать ведь. Ложь он почувствует сразу, такие, как он на этом собаку съели, это у них в крови. Но как он узнал?

— Да, я вижу, но совсем по-другому. То, что доступно вам, недоступно мне. Я, скорее, чувствую, чем вижу, мой способ ощущать окружающий мир никогда не сравнится с обычными глазами.

Поверит или нет? Я сказал правду и солгал одновременно.

— То есть ты меня не видишь, а ощущаешь?

— Да. Я знаю, что вы спереди, а не сзади, но описать вас я не смогу.

— Тем не менее, ты всё ещё остаешься хорошим мечником. Так как, согласен?

— Что насчёт оплаты?

— А разве тебе не достаточно, что я освобожу тебя от наказания?

Не скажи он, что я действовал в рамках закона, я бы согласился, а так — нет. Видимо, моё лицо достаточно красноречиво выражало несогласие.

— Тридцать серебреников в месяц, — предложил генерал.

Да он меня за бесценок решил нанять, обычный солдат и то больше получает — за две декады где-то около одного полновесного золотого!

— Десять золотых, — эта сумма равна тысяче серебреников и составляет плату офицера за месяц.

— Да это грабёж! Золотой в месяц и ни серебреником больше!

— Пятнадцать золотых.

— Три золотых, это моё последнее слово.

В принципе, уже можно было соглашаться, плата соразмерна труду, вот только зверь такой, хомяком зовущийся, подвида попаданческого, был явно против. Кто я такой, чтобы идти против этого священного для всех попаданцев животного? Да меня за непослушание на тряпки порвут.

— Два с половиной золотых, и вы прикажете своим магам натаскать меня в магических дисциплинах. Ничего особенного, просто основы для дальнейшего самостоятельного развития.

— Так ты маг?

— Неужели ваши маги забыли упомянуть этот факт моей биографии?

— Уж больно ты умный, — покосился на меня Тулий.

— Просто соображаю маленько.