Poor men's judge

— Это — да! Патент Элиотта, аж 1865 года. Излюбленное оружие картежников, дам полусвета, авантюристов и нищих. За океаном оно выпускается больше столетия. И признаков, что уйдет с рынка совсем — нет. Совершенство, в своем роде.

Дешево и очень серьезно. Два всегда готовых к бою ствола. Запредельная надежность и дешевизна производства. Осаленная свинцовая пуля, наносящая страшные раны. Антибиотиков в 19 веке не было. А сейчас — микробы уже к ним адаптировались. Плюс — тупое рыльце пули, буквально вбивающее в рану частицы грязной одежды. И никакого, в принципе, ограничения по калибру в пределах разумного.

— Как оно разбирается, не покажете?

— Чуть хуже, чем системы, привычные Вам, — с улыбкой ответил оружейник. — Без отверточки не обойтись. Зато, просто. Вот, извольте видеть: снимаем накладочки, и механизм как на ладони.

— Да, действительно просто. А этот крестик, значит, ставит боек то в верхнее, то в нижнее положение?

— В патенте эта деталь названа cam, кулачок. С ее помощью боек колеблется от верхнего до нижнего положения, однозначно устанавливаясь в одно из них. Обратно провернуться ему мешает плоская пружина, вот она, посмотрите.

— Да, вижу.

— И еще одна маленькая хитрость, заложенная автором патента 51440: ось качания расположена строго на линии симметрии блока стволов.

— Это как раз очевидно. Ось вращения строго посредине, а разница высот сторон кулачка как раз и обеспечивает удар то по верхнему, то по нижнему капсюлю. Действительно, просто и остроумно! Ни отнять, ни прибавить! И все-таки, Юрий Иванович, неужели Вы не внесли в конструкцию чего-то от себя? Не поверю, знаете ли.

— А вот посмотрите на накладочки изнутри. В них сменные проставки в патронники и запасной кулачок. В итоге, стрелять можно как стандартным патроном, так и составным боеприпасом, из пули и строительного патрона. Что, так сказать, под руками будет. Для оружия последнего шанса такое важно. И боевая пружина у меня не плоская, а стандартная, спиральная. Экстрактор, как видите, подпружинен. Стало на четыре детали больше, но никак не отразилось на надежности. И меняется легко. Ну, для запасных патронов, как видите, место нашел. В принципе, все давно известно.

— Вроде, просто. А ведь удивительная в своем роде вещь! При такой маленькой длине оружия, такой серьезный ствол.

— Да, ход пули по нарезам почти восемьдесят миллиметров. Сравнимо с ПМ. Вполне. Но тут еще и нарезка … специфическая.

— Расскажете, или секрет фирмы?

— Да нет никаких секретов. Попался мне как-то в руки учебник по внутренней баллистике некого подполковника Ингаллса. Двенадцатого еще года издания. Нет, не в бумаге конечно. Подобные раритеты немало стоят, зато добрые люди его оцифровали и выложили в сеть.

— Интересно, что вы могли почерпнуть из такой древности?

— Мелочь. Оптимальную форму нареза в стволе и метод ее расчета. Та самая полукубическая парабола, что применялась в морских орудия в те времена, когда из черного, желтого, бурого и прочих дымных порохов пытались выжать все. Очень было интересно читать. Особенно начиная со 173 страницы.

Теперь-то это не особо актуально, но делать хуже, чем могу… Нет, не буду.

— Расскажите, а? — заинтересовался Вояр.

— Извольте. Суть дела в том, что резец крюковой протяжки, выполняя в стволе нашу параболу, режет ее с увеличивающимся шагом. Лишь последние два с половиной калибра шаг постоянен ради стабилизации пули.

— И что это дает?

— Многое. Нетрудно понять, что чем круче нарез, тем сильнее он сужается. Резец-то в протяжке закреплен строго по оси! В итоге, пуля постоянно переобжимается. Меньше потери пороховых газов. По отношению к стандартной нарезке с постоянным шагом, процентов на пять. Врезание становится более мягким, уменьшается возможный эксцентриситет, меньше потери энергии. Выше точность, больше начальная скорость.

— Так ли это важно для оружия, из которого стреляют в упор?

— Говорил же, противно делать хуже, чем возможно. Особенность характера. Я все же, инструментальщик. И кстати, метров с десяти в тетрадный лист навскидку у меня из этого малыша получается. Так что, не слишком-то «в упор». Но, разумеется, основное предназначение именно то, которое Вы упомянули.

— А почему такое не применяют массово? На стрелковых системах посерьезнее, да уже на автоматах и винтовках выиграть пять-семь процентов начальной скорости, это кое-что!

— Нет смысла. Массовая технология, технология для вооружения миллионных орд, это ротационная ковка. На плохой случай — дорнирование. Прогрессивную нарезку по таким технологиям не исполнить. Незачем, справедливо полагают заказчики. И так современное стрелковое оружие в большинстве случаев может больше, чем стрелок. Вот поэтому и не делают…

— Понятно, Юрий Иванович. Я чего пришел-то. Расширяться вам надо. Помещения по соседству пустуют, и станки Вам нашли. Чего еще будет не хватать, добудем. Людей обучить сможете?

— А чем я, по вашему, тридцать лет занимался?! Именно этим: учил людей и обеспечивал производство.

— Ну, так значит, договорились?

— Конечно!