2.
3.
Конечно, взрослыми такое поведение воспринимается как проблемное, однако за ним нужно видеть и позитивные черты: если ребенок демонстрирует такие особенности поведения, это означает, что он осознает себя как личность, приобретает независимость от родителей, проявляет самостоятельность. То есть – взрослеет. «Кризис трех лет» – это прежде всего кризис взаимоотношений. Ребенка уже не устраивают те формы опеки и контроля, которые ранее применялись к нему, и он нуждается в изменении отношения к себе со стороны родителей.
Что же делать взрослым, столкнувшись с подобными проявлениями? Худший из возможных вариантов – «объявить войну» ребенку, продолжая авторитарно требовать беспрекословного выполнения своих приказов и строго наказывая в случае ослушаний. Жесткость родителей вызовет столь же жесткий отпор ребенка: в этой ситуации он просто зеркально скопирует поведение взрослых. Такая война рискует стать затяжной и сопровождающейся чувствительными потерями с обеих сторон. Конечно, силы в ней слишком неравные, родители будут одерживать верх даже в силу своего чисто физического превосходства. Но ребенок все равно продолжит отвечать агрессией, лишь перейдет к тактике «партизанской борьбы» – например, начнет якобы нечаянно крушить любимые вещи родителей, поколачивать младшего братика или сестренку, закатит истерику, когда в дом придут уважаемые гости, и т. п. Конечно, родители при должной настойчивости и последовательности в конце концов смогут взять верх в этой борьбе, заставить ребенка слушаться – вот только цена этого окажется слишком велика. Ведь в результате ребенок, скорее всего, в дальнейшем так и останется «забитым», неуверенным в себе и не способным к принятию самостоятельных решений.
Когда «кризис трех лет» протекает неблагополучно, он сопровождается весьма неприятными для родителей (как, впрочем, и для других людей) симптомами. Возможна реакция протеста-бунта, когда поведение ребенка начинает напоминать затяжную войну: стремление любой ценой «свергнуть власть» родителей, неподчинение им в чем бы то ни было, и отчаянное сопротивление любым их требованиям.
Кроме того, может наблюдаться так называемый симптом обесценивания, когда ребенок как бы намеренно ниспровергает все навязываемые родителями авторитеты, делая именно то, что с их точки зрения неприемлемо: например, упорно ругается матом, несмотря на все запреты и наказания. Или изойдет криком как раз тогда, когда его попросят вести себя тихо, потому что в доме кто-то серьезно заболел и нуждается в покое. В семьях, где имеется несколько детей, они могут начать проявлять болезненную ревность к свои братьям или сестрам: всячески обижать тех, требовать к себе исключительного родительского внимания. Со стороны кажется, будто все нарочно делается «назло», «из вредности». В какой-то мере это так и есть, однако следует понимать, что причина этого отнюдь не в «испорченности характера» и, тем более, не в «избалованности», а в том, что ребенок в доступной для него форме борется за признание своей автономности. Он выражает такими способами протест против тех требований родителей, которые на данном этапе его развития уже неадекватны.
А что же делать, чтобы «кризис трех лет» благополучно разрешился и отношения с ребенком, с одной стороны, не встали на тропу войны, но с другой, чтобы ребенок не избаловался и не начал требовать потакания всем своим желаниям?
• Собственным примером демонстрировать ребенку гибкость и умение находить общую точку зрения, не обостряя конфликт.
• Формулировать требования не как ультиматум, а аргументировать их на том уровне, который понятен ребенку такого возраста. Ничто так не усугубляет протестные реакции малыша, как высказывания взрослых по типу «Делай это, потому что я сказал!»
• Выдвигая свои требования, оставлять ребенку хотя бы небольшую свободу выбора, например в том, когда именно их выполнить: «Ты уберешь игрушки сейчас или после того, как выпьешь чай?»