Понятие “абстрактного” (“идеального”) объекта

В виде стоимости (Абстракта) проявляется на деле общественный, то есть конкретно-всеобщий, характер труда.

Иллюзия, состоящая в том, что конкретные явления представляются различными способами «воплощения» некоторого Абстракта, некоторого Абстрактно-Всеобщего, возникает при вполне определенных условиях, то есть не везде и не всегда.

Когда мы имеем дело с фактом взаимной зависимости «частей» внутри легко обозримого «целого», будь то часовой механизм или небольшой коллектив [64] работающих людей, поделивших между собою обязанности, — для такой иллюзии попросту нет почвы. Здесь ясно видно, что отдельные «детали» зависят друг от друга, и подробно проследив всю сумму зависимостей между частями, мы поймем и «целое». Для какого-либо особого Абстрактного Объекта тут места не остается, и не возникает нужды в его придумывании. Ибо Абстрактный Объект — это фикция, за которой стоит конкретно не понятое «целое», то есть «целое», способ взаимодействия между «частями» коего нам неведом.

Если мы имеем дело с производством в рамках общинного строя, то есть с работой людей, составлявших непосредственно наблюдаемый коллектив, то ясно, что отдельные элементы этого «целого» зависят только друг от друга, что между ними поделена одна и та же работа, одно и то же конкретно-определенное дело. В этом случае «труд отдельного лица выступает непосредственно как функция члена общественного организма»[2]. Иными словами, конкретно-общее дело осуществляется тут конкретно-единичными людьми, и никакой мистики Абстрактно-Всеобщего здесь нет.

Другое положение создается тогда, когда в некоторое Целое увязаны между собою «конкретные» люди или вещи, непосредственно друг от друга «не зависящие», «самостоятельные» и «обособленные», существующие «сами по себе». Объективно-реальное, то есть конкретно-всеобщее, целостное образование (органическое целое), которое здесь имеет место, представляется лишь результатом, получающимся из взаимодействия изначально независимых друг от друга «частичек», «атомов».

Но поскольку независимость эта чисто мнимая, поскольку в действительности эти «частички» с самого начала сформированы и связаны между собой именно так, как того требует «целое», и исполняют именно те роли и функции, которые диктует им это «целое», постольку их реальная взаимозависимость и предстает в соответственно мнимой форме, в форме некоторого Абстракта, извне диктующего этим «частичкам» способ их объединения в «целое». [65]

Целое предстает тут в образе извне привходящего к этим частям Абстракта только потому, что в составе каждой частички не была усмотрена та определенность, которая и делала их изначально частичками именно данного, конкретного «целого». От этой конкретной определенности и была совершена «абстракция», от нее-то и «отвлеклись» с самого начала.

Иными словами, в рассмотрении каждой отдельной «детали» сознательно были опущены те ее особенности, благодаря которым она и исполняет свою строго определенную роль, функцию.

Это значит что данная деталь была определена «абстрактно», акт абстракции и устранил из нее то самое главное, существенное, что делает ее деталью данного конкретного целого, ту ее конкретную определенность, которой она обязана конкретному целому.

Эта опущенная вначале определенность как раз и вылезает потом в виде извне привходящего мистического Абстракта, якобы диктующего «конкретным деталям» их определенность и роль в движении целого. Со стоимостью именно так и получается.

«Труд, который представлен в меновой стоимости, предполагается как труд обособленного отдельного лица»[3]. То есть предполагается таким, каким он на самом деле не был, не является и не может являться. Ибо он изначально был и все время оставался общественным трудом, неравно разделенным между разными лицами, которые только мнят себя изначально-обособленными. На деле же способ работы, практикуемый каждым из них, был навязан им со стороны стихийно сложившегося и потому непонятного, для их целого, конкретно-всеобщего расчленения общего дела на ряд частичных и частных операций.

И если исходной точкой рассмотрения была сделана фикция, то есть представление об изначальной независимости деталей друг от друга, то реальная зависимость, всегда присутствовавшая в них, но сознательно игнорировавшаяся, постигается тоже как фикция, как особый Абстракт. В конкретном составе «деталей» она не была зафиксирована, поэтому ее приходится привносить задним числом извне. [66]

Отсюда и получается, что всесторонняя зависимость индивидов друг от друга осуществляется и выражается через свою собственную противоположность, через «частные», разобщенные и никак заранее не «притертые» друг к другу, «независимые» один от другого акты труда. Это и выражается таким образом, что «частный труд становятся формой своей противоположности, то есть трудом в непосредственно общественной форме»[4], или, в другой терминологии, «конкретный труд становится здесь формой проявления своей противоположности, абстрактно человеческого труда»[5].