Понять Россию. Опыт логической социологии нации

Однако все же куда более существенным является другой побудительный мотив. Он связан с тем, что Россия и США в нашем общественном сознании также традиционно представляются как страны антиподы. Но если оценивать отношение наших стран в контексте разворачивающейся конфликтности мировых цивилизаций, то мы – стратегические союзники, и относиться друг к другу как к врагу, было бы опасной ошибкой.

Ошибкой, которую, впрочем, мы делаем не без оснований. Мы действительно имеем системную несовместимость, и, входя в общий христианский мир, пока все же принадлежим к разным мирам в смысле своей системной общественно-политической организации. Однако насколько она непреодолима и может ли она быть преодолена в соответствии с интересами наших наций и благом для мирового сообщества?

Ответ на этот вопрос собственно является одним из ключевых для определения образа планетарного «завтра». Тем более что в написание своих сценариев глобального будущего уже включились такие мощные по своему потенциалу цивилизации как исламский мир и Китай, которые вступили в фазу активного подъема и для которых весь христианский мир, включая Запад и Россию, представляется культурно не совместимым.

Сотрудничество или конфронтация России и США во многом определят, будет ли христианско-иудейская цивилизация консолидирована перед лицом разворачивающегося конфликта либо расколота. Еще более будет опасным, если США и Россия продолжат игры на противоречиях с третьими сторонами, вступая с ними в тактические союзы, для того чтобы создавать взаимные зоны нестабильных отношений.

В 30-е годы XX века, разыгрывание Сталиным карты союза с нацистами для того, чтобы ослабить влияние Западных демократий, стало одним из факторов, ускоривших сползание к мировой войне.

В период холодной войны США и СССР также активно вовлекали третьи стороны в глобальный конфликт. Именно на наших странах лежит ответственность за создание мощной инфраструктуры международного, и, прежде всего, исламского терроризма, который мы пытались использовать друг против друга.

В иных формах, но эти игры продолжаются и сейчас. США пытается разыгрывать наши проблемы в отношениях с Украиной, Грузией и другими соседями, а Россия адекватно отвечает поддержкой антиамериканских настроений в Латинской Америке.

Особенно опасными для нас становятся подобные игры, когда предпринимаются попытки использовать противоречия с основными конкурирующими цивилизациями. Увы, в этом случае Россия оказывается в наиболее уязвимом положении. Мы не можем конкурировать с Западом, значительно уступая ему по военно-экономическому и технологическому потенциалу, но мы уступаем также и Китаю и Исламским странам, которые развиваются динамичней нас и более консолидированы по отношению к другим сторонам межцивилизационного конфликта.

А потому наши ресурсы становятся наиболее привлекательными для активных участников конфликта для получения решающего перевеса сил. Пожалуй, уже это одно могло быть оправдательным для замысла книги, но есть и другие причины, подтолкнувшие к этой работе.

В традиции русского национального самосознания придавать исторической судьбе нашего государства значение провиденциалистическое. Мы склонны считать себя народом особенным, стоящим на самых горних вершинах духовного развития и в этом смысле призванным дать миру образец какой-то иной, высокой жизни.

В основание своих претензий на Богоизбранность мы обычно кладем свою некую особенную нравственность, пронзительную философичность русской литературы и особую свою многострадальность.

Однако багровый отблеск нашей судьбы, обильной кровавыми переустройствами и пожарищами безумных бунтов, мешает рассмотреть главное, что составляет истинный трагизм русской доли: мы – единственная великая нация, которая являет миру такую пропасть между своей культурно-исторической потенцией и убожеством реального мира национальной жизни, такое разительное несоответствие между претензиями на общечеловеческое мессианство и беспросветной не обустроенностью собственного бытия.

Мы – единственная великая нация с такой поражающей несопоставимостью духовных вершин и срединной народной жизни, с такой совестливостью души и уничижительной пренебрежительностью к человеческому достоинству.

И если уж говорить об особом предназначении нашей судьбы, то оно именно в том особом примере, который мы являем другим народам. Примере, подчеркивающем несостоятельность мессианского подхода к определению роли той или иной нации в контексте общечеловеческой культуры.

Чтобы разобраться во всем этом, стоит все же обратиться к истокам самой нашей нации, в том числе и ответить на вопрос, который может показаться на первый взгляд довольно странным: а, собственно говоря, кто мы такие – русские?

Кто мы, русские?

Вопрос о том, «откуда есть пошла Русская земля», заданный летописцем Нестором еще в XII веке, как ни странно, дожил до самых наших дней, хотя периодически его считают окончательно закрытым.