Помутнение

— И так вот они продавали марки несколько недель — в общем, пока не кончился запас. Могу себе представить, как Донна ломала голову, что делать дальше. Она ведь экономная, ничего не выбрасывает: ее предки — какие-то крестьяне из Европы. Небось придумала, как из автомата газировку продавать.

— Это правда? — протянул Баррис.

— Что именно? — улыбнулся Лакмен.

— Эта женщина невменяема! — возмутился Баррис. — Ее надо отправить на принудительное лечение! Ты понимаешь, что из-за кражи марок у нас повысились налоги?!

— Настучи властям, — неприязненно посоветовал Лакмен. — Попроси у Донны марку для письма, она тебе продаст.

— Ага, за полную стоимость, — сказал Баррис, кипя негодованием.

Камеры, подумал Арктор, накрутят десятки миль подобной белиберды на своих дорогих лентах… Вообще-то не важно, что происходит в присутствии Боба Арктора, важно (для кого важно, для Фреда?) то, что происходит, когда Боб отсутствует или спит, а остальные находятся в зоне видимости камер. Так что мне пора сваливать, как я и планировал, а их оставить здесь. Пожалуй, стоит привести сюда и других знакомых. С сегодняшнего дня мой дом открыт для всех!

А потом в голову пришла жуткая, чудовищная мысль: а вдруг, просматривая записи, я увижу, как Донна забирается в мой дом — открыв окно вилкой или лезвием ножа — и крадет или портит все мои вещи? Другая Донна, такая, какая она есть на самом деле, когда уверена, что за ней никто не наблюдает… Не превращается ли внезапно милая, добрая, очень добрая девушка в нечто кошмарное? Не увижу ли я перемену, которая разобьет мое сердце? Перемену в Донне или Лакмене — в близких мне людях? Что делают домашние животные, когда хозяина нет дома? Вот кошка снимает наволочку с подушки и начинает набивать ее твоим добром: часами, приемниками, бритвами и всем прочим, — уже совсем другая, чужая, незнакомая кошка, — курит твои косяки, ходит по потолку, звонит по междугородной… И это уже другой, кошмарный мир, Зазеркалье, город отражений, населенный ужасными невообразимыми чудищами. Вот Донна крадется на четырех лапах, лакает из кошачьей миски… и реальность плывет и искажается, и все возможно в диком психоделическом глюке, смурном и непостижимом.

Черт возьми, подумал он, а может, Боб Арктор встает среди ночи и тоже выкидывает какие-нибудь дикие коленца? Трахает стену. Или впускает в дом целую банду непонятных уродов с головами, которые способны делать полный оборот, как у совы. И камеры зафиксируют, как эти шизанутые торчки плетут грандиозный заговор, чтобы непонятно зачем взорвать мужской туалет на вокзале, наполнив сливной бачок пакетами с пластиковой взрывчаткой… Или творится что и похлеще… каждый раз, когда он якобы ложится спать или куда-нибудь уходит.

Боб Арктор, рассуждал он, может узнать такое, к чему совершенно не готов и что совсем не хочет узнать, — о милашке Донне в кожаной курточке, о Лакмене в шикарных шмотках… Даже о Баррисе… Например, что Баррис просто-напросто отправляется спать, когда никого вокруг нет. И спит, пока кто-нибудь не появится.

Нет, это вряд ли. Скорее Джим Баррис выуживает из кучи барахла в своей комнате спрятанный передатчик и посылает закодированный сигнал другой банде шизанутых торчков, тем, с которыми тайно злоумышляет… черт знает, что уж там могут злоумышлять такие типы, как Баррис. Теперь, кстати, и его комната попадает под круглосуточное наблюдение…

С другой стороны, Хэнк и его компания вряд ли будут рады, если теперь, когда камеры так тщательно и с таким трудом наконец установлены, Боб Арктор уйдет из дому и больше не вернется, не появится ни на одной пленке. Нельзя использовать аппаратуру только в своих целях и полностью похерить планы начальства. В конце концов, техника установлена за казенный счет. Так что хочешь не хочешь, а во всех записях ему придется играть главную роль. Арктор-актер, Арктор-звезда, усмехнулся он. Великолепный Боб, преследуемый герой, дичь экстра-класса.

Говорят, когда слушаешь запись, невозможно узнать собственный голос. Или распознать себя на видео, тем более на трехмерной голограмме. Ты представлял себя высоким толстым темноволосым мужчиной, а оказываешься худенькой лысой женщиной… так, что ли? Наверняка я узнаю Боба Арктора, думал он, если не по одежде, то путем исключения. Тот, кто живет в этом доме и не является Баррисом или Лакменом, — Боб Арктор. Разве что это кошка или собака… Но будем действовать профессионально — обращать внимание только на прямоходящих.

— Мне надо идти, — сказал Арктор. — Попробую раздобыть деньжат.

Он резко остановился, якобы вспомнив, что у него нет машины. По крайней мере, попытался придать лицу соответствующее выражение.

— Лакмен, твоя машина на ходу?

— Нет, — подумав, ответил Лакмен. — Не думаю.

Арктор повернулся к Баррису:

— Можно взять твою машину, Джим?

— Ну, не знаю… справишься ли ты с ней…