Помутнение

— Нет, — отрезала она. — Нет. — И пошла прямо на него; а он попятился и отступил, потому что в ее руке появился короткий нож, он был нацелен ему прямо в живот.

Уже вернувшись к машине, Чарлз заметил, что девушка остановилась, сразу выделившись из толпы пешеходов, и молча смотрит на него.

Он осторожно приблизился.

— Как–то ночью, — начал он, — я, Боб и еще одна цыпочка слушали старые записи Саймона и Гарфункеля, а ты…

…Она набивала капсулы высококлассной смертью. Эль Примо. Нумеро Уно. Смерть. И мы закинулись, вместе, кроме нее. «Я только продаю, — объяснила она. — Если я начну глотать их сама, то проем весь доход».

— Я думала, что ты собираешься сбить меня с ног и изнасиловать, — сказала девушка.

— Нет, просто хотел подвезти… Прямо на дороге? — спросил он ошарашено. — Среди бела дня?

— Ну, может, в подъезде. Или затащишь в машину… Я тебя не узнала. У меня близорукость.

— Тебе надо носить линзы, — посоветовал Чарлз. У нее очаровательные большие, темные, теплые глаза, подумал он. Значит, она не сидит на дозе. — Так подбросить?

— Ты станешь приставать.

— Нет, — сказал он. — У меня в последнее время не получается. Наверное, что–то подмешивают в травку. Какую–то химию.

— Ловко придумано. Но меня не проведешь. Все меня насилуют, — призналась она. — Во всяком случае, пытаются. Такова наша доля.

Они сели в машину.

— У тебя есть что–нибудь на продажу? Только закидывать — я не ширяюсь.

— Ладно, — задумчиво произнесла она. — Но немного. Послезавтра, если свяжусь с одним парнем.

— Почем?

— Шестьдесят за сотню.

— Черт, — сказал он. — Обдираловка.

— Это суперкласс. Я брала у него раньше. Совсем не то, к чему ты привык. Тебе еще повезло, — добавила Донна, — через час я должна встретиться с одним типом, и он, наверное, возьмет все, что я смогу достать. Твой счастливый день.

— Хорошо бы поскорее, — попросил Чарлз.

— Постараюсь… — Она открыла сумочку и вытащила маленькую записную книжку и ручку. — Как мне с тобой связаться? Да, я забыла, как тебя зовут.

— Чарлз Б. Фрек. Он продиктовал ей номер телефона — не своего, разумеется, а одного друга из добропорядочных, который передавал ему подобные послания. С каким трудом она пишет, отметил он. Еле царапает. Но хорошенькая. Едва умеет читать или писать? Плевать! Что важно у цыпочки, так это грудь.

— А ты вроде парень ничего, — сказала Донна. — Будешь потом брать еще?

— Спрашиваешь, — ответил Чарлз Фрек. Счастье, подумал он. это знать, что у тебя есть травка.

Людские толпы, солнечный свет и вся дневная суета скользили мимо него, не касаясь, — он был счастлив.

Только посмотрите, на что он случайно нарвался — совершенно неожиданно новый источник препарата С. Чего еще просить у жизни?.. Его сердце возликовало, и он ощутил на мгновение врывающийся в окна машины дурманящий аромат весны.

— Поедешь со мной к Джерри Фабину? Я отвожу ему шмотки в федеральную клинику № 3; его забрали вчера ночью.

— Лучше мне с ним не встречаться, — сказала Донна. — Джерри думает, что именно я заразила его букашками.

— Тлей.

— Тогда он не знал, что это тля… Все дело в рецепторных зонах его мозга — по крайней мере, я так думаю. И в правительственных бюллетенях так объясняют.

— Это лечится?

— Нет.

— В клинике обещали свидание. Они говорят, что он, пожалуй, мог бы… — Чарлз повел рукой. — Ну, не то чтобы… — Он снова сделал жест рукой; трудно было сказать такое о своем друге.

Донна бросила на него подозрительный взгляд.

— Уж не поврежден ли у тебя речевой центр? В твоей… как там ее… затылочной доле.

— Нет. — ответил он энергично.

— А вообще какие–нибудь повреждения? — Она постучала себя по голове.

— Нет. Просто, понимаешь, я ненавижу эти чертовы клиники…

— Смотри, впереди один из тех новых «порше» с двумя двигателями! — Она возбужденно указала пальцем. — Ух ты!

— Я знал парня, угнавшего такой «порше», — сказал Чарлз. — Вывел его на Риверсайд, разогнался до семидесяти пяти — и в лепешку. Не вписался в поворот. Думаю, он его и не заметил.

У него немедленно пошел глюк: он сам за рулем «порше», но поворот замечает, замечает вообще любые повороты.

И все на шоссе — Риверсайд в час пик, — безусловно, замечают его: такой стройный, широкоплечий, неотразимый парень в новеньком «порше», делающем двести миль в час, — и полицейские беспомощно разевают вслед рты.

— Ты дрожишь, — сказала Донна и опустила руку на его локоть. Успокаивающую, нежную руку. — Притормози.

— Я устал, — пожаловался Чарлз. — Две ночи и два дня я считал букашек. Считал и засовывал в банки. А когда мы готовы были сняться и отнести их доктору на анализ, там ничего не оказалось. Пустые банки, — Теперь он сам почувствовал свою дрожь, увидел, как тряслись руки на руле. — Ничего ни в одной. Никаких букашек. И тогда я понял, я понял, черт побери. До меня дошло, что Джерри испекся. Ошизел.

Воздух больше не пах весной. Мучительно потянуло принять дозу препарата С.

Глава 2

— Достопочтенная публика! — взвыл человек с микрофоном. — Сегодня нам представилась удивительная возможность послушать и расспросить тайного агента отдела по борьбе с наркоманией!