Читаем Помутнение полностью

хочу больше общения, и чтобы люди чаще говорили, что я нужна и что меня любят, и чтобы чаще интересовались, как мои дела.

эта борьба с собой с каждым днем дается все тяжелее. ощущение, что таблеток не хватает. когда просыпаешься и понимаешь, что лучше не становится – отчаиваешься. да так, что непонятно, чего во мне больше, но все оно – боль. осенью я так была счастлива, что боли больше нет. но она повторилась. и повторится снова и снова и снова и снова. мама говорит: будешь пить таблетки, и все будет нормально. не понимаю, это слова поддержки или недопонимание происходящего. все так никчемно, все так уродливо, все так грустно.

проще умереть. проще проще проще, но я зачем-то пытаюсь бороться, уже второй год подряд. в первом депрессивном эпизоде, который был сильнее этого, я находила причины жить в маме. когда появился второй, когда появился диагноз, когда пришло понимание, что это будет опять и опять и опять, я не хочу так жить. и так не хочу, и не хочу по-другому.

чернота чернота чернота. хочется хотя бы сделать себе больно физически, но я не могу. и когда ты каждую ночь ложишься спать с надеждой, что не проснешься, любой рассвет кажется врагом.

Какие-то друзья молчаливо отдалились, и мы больше не общаемся, какие-то прошли со мной это непростое время, и теперь я трепетно берегу нашу дружбу. Приходили и новые люди, которые становились мне друзьями. В основном мы сходились на теме того, как нам плохо, но не утопали в тоске друг друга, а мотивировали менять свои жизни к лучшему.

Я интроверт, а еще чересчур самокритична к себе и людям, с которыми общаюсь. Я не нуждаюсь в большом количестве друзей, и мне нравится окружать себя только теми, кто сразу меня в себя влюбляет. Однако когда я задумалась о том, чтобы сделать страницу с благодарностями, написать туда имена тех, кому я благодарна, и причины моего спасибо, я поняла, что это займет слишком много места. Вокруг меня много прекрасных людей, каждого из них я по-своему люблю, каждому есть за что сказать спасибо.

это щемящее чувство в груди, я не понимаю, откуда оно берется и зачем мучает меня столько лет. оно когда-нибудь кончится? из всех перепробованных мною методов мне помогали только люди. люди, когда они со мной здесь и сейчас. редко – когда они далеко, но их слова и тепло все равно доходят до сердца.

сколько еще должно пройти времени, чтобы из меня ушло это надоевшее чувство. я пыталась с ним ужиться, пыталась избавиться, пыталась не обращать внимания, пыталась заглушить его, запичкать таблетками, алкоголем, отвлечь на путешествие, но оно остается во мне. и от него никак не убежать.

это все грустная история. за четыре года хеппи-энда ждать не приходится. знаю о нем только то, что оно губит меня, оно оставляет слезы на моих глазах, оно заставляет лежать в темноте, зажмурившись, и проигрывать в мыслях строчки любимых песен.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии