Помпеи и Геркуланум

Древние италийцы кушали сидя, но с приходом греков непочетное право сидеть во время еды сохранилось только за женщинами и детьми. Мужчины имперской эпохи возлежали за низким столом. На пирах супругу могла заменить распутная женщина, которой, в отличие от матроны, лежать разрешалось. На обычную семейную трапезу приглашали не более 9 человек (по числу муз), но не менее 3 (по числу граций). Столько же гостей располагалось на одном ложе.

С тех пор как на римском банкете
Двенадцать богов пировало,
Меж ними был также Цезарь.
И каждый из них
Небесному блуду предался.

В стихах анонимного поэта сказано о роскошных пирах, которые давал император. В Помпеях торжественные обеды устраивались в доме Саллустия. Хозяин – известный далеко за пределами города эпикуреец, поклонник Венеры, любитель красивых вещей – жил в здании, расположенном по Дороге гробниц, владея гостиницей и хлебопекарней. Несмотря на низкий социальный статус, он отличался изысканным вкусом. На романтические вечера к булочнику приходили только по приглашениям. Во время отменных обедов люди отдыхали, не утруждаясь выполнением правил, которыми благочинные хозяева украшали стены своих триклиниев:

Ноги, мальчик, водою омой и досуха вытри,
Дай салфетки гостям, наши платки береги.
Взор на супругу чужую не смей кидать похотливый,
Ласков с нею будь: скромно себя ты веди.
Будь приветлив с соседом, и прочь ненавистные ссоры!
Если не можешь, шаги к дому обратно направь.

Триклиний в доме с назидательными надписями

Подобно римлянам, жители Помпей считали себя представителями единственной на земле цивилизации. Будучи превосходными риторами, театралами, поэтами и учеными, они не всегда прилично вели себя за столом, отчего такие надписи часто приходились кстати. В сочинениях Катулла сказано о пирующем, таскавшем салфетки у спящих сотрапезников. Поэт Марциал уточнял, что некоторые личности прятали эти предметы за пазухой.

Посетители дома Саллустия собирались в длинном триклинии, вдыхали аромат благовоний, выпивали немного вина, читали предобеденную молитву, омывали руки чистой водой. Проделав необходимый ритуал, они усаживались за стол, стараясь не нарушать иерархии. Для самых уважаемых предназначалось консульское, или среднее, ложе под названием lectus medius, где располагались с друзьями или слугами. Почетному гостю отводилось место с краю, рядом с хозяином, который возлежал на lectus imas – нижнем ложе.

Стены столовой украшали не надписи, а фрески вольного содержания. Взор гостей ублажали нагие вакханки в соблазнительных позах, купальщицы, подглядывающий из-за кустов Актеон, которого на другой картине разрывали собаки в наказание за любопытство.

Повар булочника набирался опыта на Сицилии, славившейся своими превосходными кулинарами. В начале обеда на стол подавали рыбные блюда: жирных прудовых мурен, камбалу или загадочную рыбу, любимую богами Олимпа, которую италийцы называли «юпитеровым мозгом». Мясные блюда готовили из копченых ног верблюда, филейных частей африканского осла, ароматических кроликов, жаркого из удавленного поросенка, густо приправленного ассафетидой. Чаще всего приготавливались блюда из диких кабанов и коз, молодых собак, лисиц, которых перед закланием откармливали виноградом. Фазаны в Италии были редкостью, зато в изобилии имелись чудесные каплуны, гуси, павлины, журавли. Крупных цыплят подавали утопленными в вине, а жареный страус плавал в соусе из собственных мозгов.

Гостям предлагали множество разнообразных закусок. Вышеупомянутый Тримальхион угощал гостей жареными сонями с приправой из мака и меда, горячими колбасками на серебряной решетке, лежавшими на сирийских сливах и гранатовых зернах. В качестве застольной шутки подавали блюдо с огромной невыпотрошенной свиньей, занимавшей почти весь стол. Повар с притворной печалью заявлял, что забыл выпотрошить свинью, не положил перца и тмина. Затем он по приказу хозяина забирался на стол и, вооружившись ножом, дрожащей рукой резал животное крест-накрест, и гости видели, как из прореза градом сыпались кровяные жареные колбаски.