Помпеи

Не устраняли себя от участия в предвыборной кампании и женщины. Почтенная Тедия Секунда, бабка Луция Попидия Секунда, могла с удовольствием записать на стене, что она предлагала в эдилы своего внука и провела его на эту должность, — знатная и богатая старуха пользовалась, несомненно, в городе влиянием и авторитетом. Гораздо чаще, однако, рекомендуют женщины совсем другого социального слоя: например Сукцесса, Фортуната, Гельпида, Смирна — бывшие рабыни. Некоторые из них были кабатчицами (как, например, гречанка Феруса, предлагавшая в эдилы Попидия Секунда), которые пользовались, надо полагать, популярностью среди своих клиентов; были среди них и женщины легкого поведения, и вряд ли Клавдий, которого предлагала в дуумвиры его «душенька», был очень доволен такой рекомендацией. Равным образом, едва ли особенно радовались и те кандидаты, которых поддерживали своими надписями веселые дамы, хорошо знакомые им и другим помпейцам по питейному заведению, остатки которого не так давно найдены на территории «Новых раскопок». Юлий Полибий, по крайней мере, узнав, что пылкая сириянка Смирна и работница из мастерской красильщика Верекунда, которую прозвали «Кукушкой», выступили с поддержкой его кандидатуры, немедленно распорядился стереть их рекомендации. Удалось ему это только отчасти: буквы затерты плохо. Весьма возможно, что через этих женщин действовала чья-то умелая враждебная рука, стремившаяся ослабить противника. Трудно решить, было ли веселой шуткой беззаботных повес или сознательно рассчитанным ударом, направленным против враждебного кандидата, появление на одной из самых бойких улиц городка прекрасно выписанных афиш, рекомендовавших в эдилы Церинния Ватию от имени «всех сонливцев» и «всех пьянчуг».

В предвыборной агитации важным человеком был писец-каллиграф, которого нанимали делать надписи. Такому специалисту часто приходилось прибегать к помощи штукатура: дело в том, что надписи, делавшиеся для выборов, оставались по окончании их нетронутыми. Перед новыми же выборами их закрывали слоем свежей штукатурки, по которой писец и выводил затем новую надпись. Археологи получили, благодаря этому обычаю, возможность прочесть не только предвыборные надписи 79 г., но и более старые, которые удалось открыть, осторожно снимая последовательные слои штукатурки. Таким образом, обнаружены были надписи еще от времен республики: их можно сразу отличить по форме букв, более массивных. Сохранилась интересная фреска, изображающая штукатура за работой (рис. 16): молодой человек, одетый в тунику, босиком, с непокрытой головой, трудится, стоя на легких переносных козлах; в руках у него инструмент для штукатуренья; рядом на козлах стоят две посудины с материалом. Без помощи штукатура писцу сплошь и рядом нельзя было обойтись; недаром же штукатуры, как, например, грек Онисим, требовали иногда, чтобы об их работе было упомянуто в надписи.

Рис. 16.

Мы знаем имена нескольких писцов: Инфантион, Флор, Фрукт, Парис, Протоген, Аскавл. Судя по их именам, среди них было много греков. Не всегда бывает легко определить их социальную принадлежность: среди них могли быть и свободные люди, и рабы, и вольноотпущенники. Эти писцы любили проставлять под надписью свои имена. Служило это одновременно и удовлетворению гордости мастера, и целям рекламы: каждый мог видеть, кто же именно был создателем такой превосходной работы. В последние годы жизни Помпей особенной известностью пользовался писец Инфантион: он работал на Попидия, Куспия Пансу и Церинния Ватию. Работал он с артелью, товарищами его и подручными были Флор, Фрукт и Сабин, — любопытный пример античного ремесленного объединения.

Рис. 17.

Помпейские писцы были не только мастерами каллиграфии — они были подлинными знатоками рекламного дела. Белая полоса штукатурки, иногда еще как бы вставленная в рамку, заставляла надпись словно выступать из стены; крупные, отчетливо выписанные буквы так и бросались в глаза (рис. 17). Опытный писец умел искусно скомпоновать надпись: имя кандидата, на котором необходимо было сосредоточить основное внимание, он ставил на первом месте, причем выводил его часто буквами значительно более крупными, чем все остальное, иногда достигавшими величины 10, 15, 19 см. Остальная часть надписи выполнялась шрифтом гораздо более мелким, порой даже миллиметровым. В узких помпейских улочках от таких надписей некуда было деваться: они внушали, настаивали, приказывали. И думается, среди помпейских граждан оказывалось, вероятно, немало таких, которые отдавали свои голоса тому или иному кандидату просто потому, что имя выдвигаемого человека неотвязно стояло у них перед глазами.

Глава VI ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ