Помощница особого назначения

— Ты не можешь так жестоко со мной поступить, знаешь же, что мелкая не переносит чужих, вся в тебя пошла, между прочим! — запричитала девушка.

— Вот именно поэтому я тебя прошу очень хорошо подумать над твоими следующими словами, — ничуть не растрогался ледяной.

— Жить будет.

— Настя, чтоб тебя! — окончательно озверел начальник.

— Да нормально все с ней, нормально! Смажь ожог спасателем или любой мазью после ожогов, и все пройдет, поболит, правда, несколько дней, и лучше не раздражать ожог трением ткани. Пусть она шортики короткие наденет, что ли. А как зовут девушку?

— Все, Насть, пока и спасибо, — недовольно буркнул в трубку.

— Я заеду на днях в гости! — прокричала девушка и тут же сбросила звонок, оставив начальство так и стоять с открытым ртом и повисшим в воздухе отказом.

Сижу и тихо давлюсь смехом, на душе как-то сразу полегчало. Сам собой прояснился вопрос с рисунками и ребенком, а с бывшими женами так не разговаривают, больше похоже на общение с сестренкой.

Вскрикнула от неожиданности, оказавшись на руках Артема Владимировича. Летний сарафан задрался еще сильнее, а щеки залил румянец смущения.

— Сильно болит? — по-своему воспринял мой короткий вскрик мужчина, опуская меня на диван.

— Нет, почти не болит, — я старалась успокоить начальника, а сама нервно поправляла сарафан, пытаясь прикрыть все стратегически важные места и ноги. — Так, немного жжется. Правда, все в порядке.

— Не стоит, — перехватил мою руку, не дав прикрыть тканью обожженный участок. — Настя сказала не раздражать лишний раз ожог, она врач, педиатр, но ожоги — они и у детей ожоги. Сейчас схожу в аптеку и куплю нужную мазь.

— Не стоит, — остановила я мужчину, схватив его за руку, и тут же отдернула свою своенравную конечность, когда поняла, кого так неосмотрительно схватила. — Не надо никуда идти, я сама, у меня в комнате есть нужная мазь, — бормочу все тише, теряясь под его пристальным взглядом.

— Ну, тогда пойдем лечиться в твою комнату, — тихо посмеивается начальник над моей растерянностью и снова тянет ко мне ручки.

Да что ж такое-то! Возмутиться не успеваю, тело действует само по себе, отползая как можно дальше от загребущих рук начальника. Взял тоже моду, чуть что, так на руки, а я что, я же женщина, и мне, в конце концов, приятно такое обращение. А он начальник, и от него зависит моя зарплата и, как следствие, будущая квартира. Значит, выкидываем из головы всю дурь, вытираем розовые сопли и выкидываем того же цвета очки!

— Оксана Александровна, — издевательски тянет этот горе-искуситель. — Вы куда ползете?

Вот честно ему ответить или просто промолчать?

— Туда, — машу рукой на другой конец дивана. И что ж он такой большой и длинный.

— А зачем? — спрашивает с серьезным лицом, но я-то по себе знаю, что губа у него дергается не просто так. Весело ему, значит.

Притащил, детина эдакая, к себе домой хрупкую, невинную, неиспорченную девочку-тростиночку и нагло пытается совратить! И не беда, что я уже давно не невинна, ну и не совсем тростиночка, главное, не испорчена. Факт совращения на лицо!

Задумалась, а можно ли назвать совращение преступлением, особенно когда жертва совсем не против телом, но активно сопротивляется головой?

— А что там? — уже не таясь, улыбается мужчина, наслаждаясь моей тихой паникой.

— Там мазь чудодейственная, — пищу и продолжаю упорно ползти дальше. — А вам бы на кухню, к холодильнику, — настоятельно советую, глядя на красный бугорок у него на лбу.

— Зачем? — искренне удивляется Артем Владимирович и снова тянет ко мне ручки, большие такие, с внушительными мышцами, виднеющимися из-за закатанных рукавов рубашки. — Давайте, Оксаночка, я вас лучше донесу, чтобы ожог не раздражался от трения, заодно и намазать помогу, — и выразительно так смотрит на мое оголенное бедро.

— Спасибо, — пытаюсь возникать слабым голосом. — Уже помогли, больше не надо,

— это я так ему намекаю, что нефиг было ко мне подкрадываться! Мы, женщины, народ нервный, оттого и непредсказуемый.

— Вы меня в чем-то обвиняете? — улыбается еще шире и, ой, мамочки, встает коленом на диван, медленно наклоняясь ко мне!

— Да что вы! Как я могу?! — восклицаю голосом, полным ехидства, и сморю на него невинными глазами. Несколько раз взмахиваю ресницами и, понимая, что не прокатило, продолжаю ползти дальше.

— Вас явно что-то не устраивает, — он схватил рукой меня за лодыжку и со злорадной усмешкой потянул к себе.

— Да нет! Что вы?! — истерично воскликнула я, вяло отбрыкиваясь свободной ногой.

Пнуть бы посильнее, да, боюсь, прибавившегося к шишке синяка ледяной явно не оценит, и попаду я тогда по полной программе.

— А если уберете свои руки, будет вообще замечательно! — срываюсь на писк, когда его рука оказывается на моем колене.

— А если нет? — мурлычет мужчина своим сексуальным голосом с легкой хрипотцой. «Не о том думаешь, не о том!» — проснулся во мне здравый смысл.

— Артем Владимирович, — взмолилась я не своим голосом. — Отпустите меня, пожалуйста.

— А твои глаза кричат «продолжай». Кого мне слушать, Оксаночка? — выдохнул он мне в губы последний вопрос.