Помощница и её писатель (СИ)

И после всего, когда я, расслабленная и удовлетворённая, едва не сползала на пол — Олег меня придерживал, — он поинтересовался:

— Что думаешь о предложении Герасимова-старшего?

— О каком предложении? — выдохнула я и положила голову Олегу на плечо. Странно, что не спросила, кто такой Герасимов-старший. А могла бы.

— Создать редакцию имени меня, — хмыкнул Бестужев и пощекотал мочку моего уха языком, из-за чего по спине сразу побежали мурашки. — Звучит-то как, а? Редакция имени меня. Как бы корону на голове после такого не отрастить.

Я подумала, что корона Олегу грозит в последнюю очередь, но решила это не озвучивать. Сил не было.

— Не знаю, что я думаю. Я сейчас не способна думать.

— А придётся подумать, — Бестужев спустился с поцелуями на шею, и дальнейшее я расслышала как сквозь вату: — У нас времени до середины января с тобой. Мы должны принять решение, или Герасимов сделает предложение другому автору, я же не единственный топ. А проект пилотный, начать хотят с одного из.

Следующие минут пять я изображала из себя желе в руках Олега, и только чуть позже, когда мне наконец разрешили слезть со стола и одеться, я вспомнила, о чём говорил Бестужев, и спросила:

— Ты сказал — «у нас времени до середины января». Я правильно расслышала?

— Правильно.

— Но это же твой проект, твоя редакция, — я пожала плечами, недоумевая. — Я-то здесь при чём? Решай, а я подстроюсь. Захочешь заниматься этим — помогу, не захочешь — осуждать не буду.

Бестужев отчего-то нахмурился. Сдвинул брови, разглядывая меня и будто о чём-то мысленно рассуждая, а потом выдал:

— Я хочу решить вместе с тобой. Проект имени меня, да. Но работать над ним мы же вместе будем. Так правильнее.

Я безумно удивилась, но пообещала, что подумаю.

78

Нина

Так прошли ещё два дня и настала пятница — последняя перед Новым годом, который должен был случиться в ночь с воскресенья на понедельник. Бестужев каким-то образом за эти несколько суток умудрился уговорить меня явиться к нему в гости вместе с Машей и папой на Новый год, и, разумеется, мой ребёнок по этому поводу был дичайшим образом счастлив. Я, наверное, тоже была, но это не точно.

Мои сомнения продолжались, причём они как по волшебству практически проходили в присутствии Олега, но стоило мне выйти из его квартиры — кирдык, я вновь начинала заморачиваться и рассуждать, кто виноват и что делать. Но никак не могла решиться на какие-либо действия в отношении Бестужева, даже говорить — и то было боязно. Потому что риск потерять работу после подобных разговоров есть, и нешуточный. Олега ведь наверняка всё устраивает, а я ему мозги начну полоскать. Как говорится — какой мужчина любит серьёзные разговоры? Или, как однажды выразилась Маша, «грязные тёрки».

Да и не только в работе было дело. Глупо отрицать, но я сама втюрилась в Олега уже не по уши, а по самую маковку, и отказываться от отношений с ним, пусть и очень своеобразных, была не готова.

Вот только у судьбы на нас оказались иные планы.

.

Выйдя из подъезда в пятницу с утра пораньше, я направилась вдоль дороги к автобусной остановке, и когда прошла мимо одной из машин, услышала, как позади меня открылась дверца — кто-то вышел из автомобиля. Ну вышел и вышел, мало ли? Однако через мгновение две большие мужские руки схватили меня — одна за талию, другая зажала рот, — и затащили внутрь машины так быстро, что я даже опомниться не успела. Только поняла, что творит это безобразие Андрей — в машине, да и от рук, пахло его туалетной водой.

И когда он забрался следом и захлопнул дверь, я почти заорала:

— Ты совсем офигел? Выпусти меня сейчас же!

— Выпущу обязательно, — кивнул Герасимов, глядя на меня с мрачным удовлетворением маньяка. — Но сначала ты кое-что прочитаешь.

— Что? Уголовный кодекс Российской Федерации?

— Нет. Вот это.

И он пихнул мне в руки какую-то распечатку.

Я бы, может, и не стала читать, но я была столь растеряна неожиданным появлением Андрея и его странным поведением, что опустила голову вниз… И невольно скользнула взглядом по первым строкам распечатки.

«Диссоциальное расстройство личности характеризуется агрессивностью, склонностью к антисоциальным поступкам, импульсивностью и нарушением способности к формированию привязанностей. Больные этим расстройством убеждены в собственной правоте, пренебрегают чувствами окружающих, не испытывают чувства вины и стыда, отлично манипулируют и хорошо ориентируются в социальной обстановке. Пациенты с диссоциальным расстройством личности становятся преступниками в 75% случаев».

Я вынырнула из текста, как из канавы с дерьмом и, сжав листок в ладони, прохрипела:

— Это что за?..

Разумеется, я уже понимала, что это за.

Разумеется!

— Диагноз Олега Бестужева, точнее, Олега Рюмина, если вспомнить его паспортные данные, — весьма зло ответил Андрей. — Я после корпоратива связался с его бывшей помощницей — стало интересно, во что ты ввязалась, — и…

— Ясно, можешь не продолжать, — кивнула я, почти шипя. — Решил найти на него компромат. Считаешь это компроматом? Слабовато! Народ не впечатлится.