Помощники Ночи

Принципат, находившийся в добром здравии, торопился попасть домой. Он двигался так быстро, как позволял Стальные Мускулы. Мул, в свою очередь, старался побыстрее покинуть Племенцу.

Пинкус Горт начал брюзжать, не успело и полдня пройти.

– Да уж нечего сказать, хорошо мы форму поддерживали. Теперь вот страдаем. – Вместе с Элсом лишь несколько узников занимались физическими упражнениями. Пинкус Горт в их число не входил.

Даже принципат шел пешком.

Вероятно, Ханселу показалось, что так с него можно сбить спесь.

Лишь Стальным Мускулам оказали честь и выдали ему в помощники пару дряхлых ослов для перевозки клади.

Донето хотел составить план дальнейших действий.

– Как только мы прибудем в Брос, я отправлю тебя к Драко Арнино. У него ты получишь работу. Хоть Драко на людях и выступает против Патриарха, он наш союзник, – сказал он Элсу.

Донето прямо-таки кипел от нетерпения принять участие в жестокой броской политике.

Глава 19 Андорэйцы в Бросе

Шэгот и Свэйвар промышляли грабежом и убийством, покуда не выучили фиралдийский язык настолько, чтобы получить хоть какую-нибудь работенку. После чего им удалось найти занятие по душе. Поначалу они выполняли обязанности вышибал в одном из притонов на броской набережной, затем стали безжалостными убийцами, покровителями лавочников с согласия последних. Те уже не могли выносить постоянных поборов со стороны бандитов, ни один из которых не защищал их от других вымогателей.

Шэгот и Свэйвар обладали невероятной живучестью. Их хладнокровие пугало самых отъявленных мерзавцев Броса. Понадобилось лишь несколько месяцев, дабы убедить суеверный преступный мир в том, что братьям нельзя причинить вреда, а вот они с превеликим удовольствием прикончат всякого, у кого появится мысль встать на их пути.

Шэгот заметил, что если достать голову монстра из мешка и использовать в драке оружие, которое они нашли на древнем поле б, рани в Белых Холмах, то его и Свэйвара никто не мог даже ранить. Грим не знал, почему так происходит. Впрочем, он и не пытался разгадать эту тайну. С него хватало и того, что он выполнял волю богов.

Братья жестоко расправлялись с врагами, не испытывая при этом никаких сожалений. Эпоха, в которой они очутились, настолько отличалась от их собственной, что андорэйцам теперешние люди казались чудовищами.

Им это напоминало забой цыплят. Правда, лишь тогда, когда Шэгот держался на ногах. Теперь он спал почти по шестнадцать часов в сутки.

Действия братьев привлекли внимание отца Сильвио Обилада, который занимал особое положение в семействе Боуглиони, одного из Пяти Домов Броса. Его члены на протяжении многих столетий враждовали с Бенедокто. Отец Обилад заверил братьев, что им удастся насладиться безбедной и спокойной жизнью, если они применят свои таланты на службе у Бруглиони.

Шэгот ничего, кроме презрения, к отцу Обиладу не испытывал.

– Халдарские священники – все, как один, скользкие и липкие, – сказал он Свэйвару. – Хотел бы я поглядеть на то, как с ними расправятся Древние. Особенно с этими безмозглыми броскими духовниками. Им только и нужно добраться до власти. Их крики мне покажутся слаще музыки.

Свэйвар промолчал. Теперь он вообще редко разговаривал. Асгрим исполнял все приказы Шэгота, какими бы жестокими, безумными, кровожадными они ни были, только бы избежать всего, что касалось богов.

Основной трудностью, с которой столкнулись братья, оказалась продолжительность сна Шэгота. Она возрастала чуть ли не с каждым днем.

Сильвио Обилад не жаждал крови, в отличие от остальных членов семьи Бруглиони. В детстве он дружил с Сонералом Бруглиони, который стал бы сейчас военным вождем, если бы не умудрился проглотить смертельный яд во время маневров, предшествующих избранию Гонарио Бенедокто. Теперь священник преданно служил Палудану, брату Сонерала.

Палудан Бруглиони был преисполнен злобой и ненавистью. Вся его сущность вращалась вокруг двух этих чувств. Все жители Броса считали, что отец Обилад даже и не пытался смягчить темные стороны Палудана. Вероятно, священник действительно подпитывал ненависть Палудана к сторонникам бенедоктского Патриархата.

Сильвио Обилад старался хорошо исполнять свои обязанности. Однако он годами ломал голову, пытаясь понять собственную веру.

Шэгот и Свэйвар вошли в маленькие и сырые покои отца Обилада. И тут же почувствовали зловоние, исходящее от плесени и грибков. По углам валялись разлагающиеся от влаги одеяния – дары, в кои духовник ни разу не облачился.

Священник всегда носил одну и ту же омерзительную, разорванную рясу. От него самого исходил отвратительный запах.

– Спасибо, что пришли, – проскрипел духовник. Его голосовые связки стали жертвой извечной сырости.

Братья переглянулись. Этот немощный, дряхлый скелет был одним из влиятельных людей Броса. Именно поэтому Шэгот согласился на предложение священника служить семье Бруглиони.

Высоко и видно далеко. Такое преимущество, по мнению Шэгота, могло помочь в поисках нужного им человека.