Помощники Ночи

На десятый или двадцатый, или тридцатитысячный день своего заключения в раю, Шэгот очнулся от бесконечной мглы и обнаружил, что все вокруг изменилось.

Его волокли Прислужницы Смерти. В то время как они тащили Шэгота за подмышки, он рассматривал их сморщенные и высохшие лица. Ноги его волочились по земле. Шэгот попытался и сам перебирать ногами. Но они не слушались его, а просто подворачивались и болтались.

К Шэготу начали возвращаться ощущения. Он почувствовал, как его сердце пытается биться, чего не происходило с тех пор, как он очутился здесь. Костлявые и крепкие пальцы Прислужниц Смерти впились в его плоть. Шэгот чувствовал оцепенение и боль, которая возникает из-за длительного бездействия.

Он попытался заговорить.

Из его горла вырвался лишь клокочущий звук. Но, по крайней мере, Шэгот снова дышал.

Прошло довольно много времени, прежде чем ужасные девы принесли его, куда было нужно.

Зрение его улучшилось, теперь Грим видел больше. Шэгот уже на секунду мог приподнимать голову. Ублюдка притащили в одно из помещений крепости Великих Небес, которое, несмотря на свою бескрайность, казалось пригодным для человеческого существования. Не то, чтобы оно смахивало на места, где прежде бывал Шэгот. Зала подходила под описание дворца Восточного императора в Хипраксе, о котором так много рассказывали старожилы, следовавшие янтарным путем на юг, дабы присоединиться к императорской страже. Старые путешественники всегда упоминали дворец своих рассказах. Его бескрайние просторы.

К Шэготу возвращался слух. Он пожалел об этом. Прислужницы Смерти ругались между собой на языке, очень похожем на андорэйский. Шэгот разобрал треть из всего, что услышал.

Ага! Они общались на древней форме андорэйского языка.

Давным-давно язык людям подарили Боги. Они уверили себя в том, что он принадлежит исключительно им, а смертные со временем его испортят.

Прислужницы Смерти и в самом деле оказались пессимистично настроенными богинями. Им не нравился Шэгот и его товарищи, которых тоже воскресили. Их не воодушевлял план отца. Богинь раздражал зал Героев. Мертвецы. И вообще вся их жизнь. Дев особенно выводила из себя Арленсула, их сестра. Из-за своего эгоизма она была изгнана, и теперь многострадальным сестрам приходилось выполнять ее работу.

Прислужниц вообще ничто не радовало.

Наконец они пришли, куда следовало. Богини бросили Шэгота и удалились. Тот обнаружил, что лежит на голом полу. Никаких стен или перегородок, лишь мгла, постепенно окутывающая зал на расстоянии полета стрелы. Колонн, которые поддерживали потолок, не было. Если такой вообще существовал, то находился слишком высоко, чтобы его увидеть.

Шэгот уловил движение вдалеке.

Отвратительные богини тащили сюда Свэйвара.

Внезапно Шэгот услышал за спиной звук. Он нашел в себе силы и отполз в сторону.

В футе от его лица из ниоткуда появился блестящий черный гранит.

Ряды черного гранита все поднимались и поднимались вверх. Казалось, это никогда не прекратиться.

Откуда-то доносилось едва слышимое пение. Какая-то похоронная мелодия, от которой у Шэгота кровь стыла в жилах. Черт, что с этими людьми не так?

Шэгот встал на четвереньки. Так он мог лучше все осмотреть. Гранитные плиты то образовывали ступени высотой в один ярд, то вновь опускались. И так около двадцати раз. Наверху находилось нечто похожее на трон.

Рядом с Шэготом застонал Свэйвар. Затем время как бы остановилось, но все-таки продолжало лететь, поскольку Шэгот заметил изменения.

Появились Финбога, Холгрим и Торкалсоны. Они все еще не понимали, где находились. За ними стоял Эриф Эрелсон. Он выглядел так, как и положено мертвецам. Только этот стоял на ногах, поддерживаемый какой-то сверхъестественной силой. Сотни подобных ему мертвенно бледных покойников образовывали всю шеренгу, конца которой не было видно.

Шэгот не поприветствовал бывшего предводителя. Эриф источал тот же безграничный ужас, какой Ублюдок ощущал каждый раз, когда натыкался на могильный холм в Андорэе. Холмы призраков. Говорят, их населяли живые трупы, которые жаждали крови. Если им удавалось разрушить оковы и осушить тело живого человека, они могли вновь возродиться. Правда, лишь на короткое время.

Шэгот ко всему относился с долей скептицизма. Он не знал ни одного человека, который на самом деле встречался с осушителем. И сейчас Шэгот хотел проявить скептицизм. Но ведь до сих пор он считал Прислужниц выдумкой. А взгляд у этих мертвецов был голодный. У тех, конечно, у кого уцелели глаза.

Один за другим спутники Шэгота поднимались на ноги. Все молчали. Они не блистали умом, но прекрасно понимали, что каждое произнесенное здесь слово могло оказаться последним.

Подошли Прислужницы Ночи. Теперь они казались сущим кошмаром. Девы больше походили на гарпий из южных мифов, а не на прекрасных дочерей великого Бога северных земель.

Зал затрещал. У Шэгота волосы встали дыбом. Сверкнула молния. Прогремел гром. Шэгот закричал. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что цепляется за первую ступень, пытаясь удержать равновесие. Его хладнокровие испарилось.