Помощники Ночи

Брат Светоч и его спутники сошли на берег в Кальциуме Цитанте. В городе стоял невыносимый запах разлагающейся рыбьей требухи. Стаи кричащих чаек кружили над головами. В нынешнее время Кальциум Цитанта стал обычным провинциальным городком. А вот в древности ему придавали огромное значение. Именно отсюда генерал Эру Итутму Колперонский отправился защищать свою родину, Дреангер, после того, как он и тысячи тех, кто считал его богом, потратили несколько десятков лет, досаждая молодой империи. Эру Итутму убил двести пятьдесят тысяч бросов, но потерпел поражение как на родине, так и в Бросе. Бросы прошлых столетий отличались упрямством. На протяжении десятилетий они оказывали генералу сопротивление и уничтожали всех союзников Дреангера, которых тот находил по всему побережью моря Прародительницы.

Кальциум Цитанта мог похвастаться лишь прошлыми воспоминаниями об Эру Итутму.

– Этот городишко ничем не отличается от остальных чертовых поселений на острове, – ворчал епископ Ле Круа. – Здесь нет лодок. Нет мужчин моложе шестидесяти и старше двенадцати. А женщин, которые живут здесь, можно разбить на три группы: уродливые, более уродливые, самые уродливые.

– Я всего-навсего простой еретик, не блещущий особым умом, Блэйн, но у меня сложилось впечатление, что мы должны обращаться с местными женщинами точно так же, как обращаемся с нашими пухленькими конекийками. Я уж не говорю о том, что вы давали обет безбрачия, – засмеялся брат Светоч.

– Вы самая большая заноза в заднице, Светоч. Портите все веселье.

– Делаю, что могу.

На самом деле все дело было в том, что в городе отсутствовали женщины в возрасте полового созревания, какими бы либеральными ни были взгляды человека.

– Все существа женского пола, которые могут ввести нас в искушение, включая овец, коз и свиноматок, прячутся в горах, – заворчал епископ ЛеКруа.

Оккупационные войска, занявшие Кальциум Цитату и его окрестности, не встретили сопротивления, что их несколько разочаровало. Единственным пострадавшим оказался терлигианский строповщик: он сломал палец, когда задирал каких-то местных мальчишек. Жители деревушки не высказывали открытого возмущения по поводу захвата их селения. Впрочем, к воинам они относились со здоровой долей осторожности.

Брат Светоч ощущал в них смирение.

– Такова их культура, – уверил мэйзеланина платадурский капеллан. Он сошел на берег, поскольку разговаривал на языке жителей Шиппена.

– На остров постоянно вторгались войска. Селяне знают, что в таких случаях происходит.

– Однако они по-прежнему промышляют морским разбоем. Впрочем, этот факт не имел ничего общего с тем, как люди вели себя во время оккупации. Жители занимались пиратством, потому что это было частью их истории.

Именно пираты первыми начали вторгаться на остров. Они прибывали сюда в надежде чем-нибудь поживиться, однако вскоре поняли, что на острове нет никаких ценностей. Впрочем, морские разбойники обнаружили, что Шиппен как нельзя лучше подходит на роль укрытия.

– Если мальчишкам вдруг стукнет в голову совершить какую-нибудь глупость, им придется проделать достаточно долгий путь. К тому времени, как они доберутся сюда, юнцы потеряют всякую охоту к своей затее, – сказал платадурский капеллан, обнажив ряд зубов сиреневого оттенка.

Оккупация Шиппена продолжалась без шума и пыли. Сражений как таковых не было. Высокопоставленные особы отправились на материк, дабы оказать сопротивление войскам неверных. Они стали еще одними, кто терпел лишения и нужду, служа в армии Господней.

На острове же коренное население и оккупанты жили в гармонии, не испытывая никаких трудностей. Конекийцы помогли собрать урожай. Спустя какое-то время с гор спустились женщины со скотом. Конекийцев внешность островитянок не впечатлила. Родилась шутка, что именно из-за «красоты» кальцирских женщин их мужчины воспользовались возможностью повоевать с халдарской Фиралдией.

Брат Светоч познакомился с жителями Шиппена поближе. Он рассказывал им о своей вере. Местные праманы сочли его чудаковатым человеком. Коренные халдары, составлявшие треть островного населения, полагали, что мэйзеланская ересь не такая уж и простая, и есть в ней какой-то подвох.

Халдары, живущие на острове, с презрением относились к Бросу, епископской Церкви и Патриархату.

Брат Светоч, не желая того, заставлял епископа Ле Круа испытывать глубокие страдания. Епископ оказался вне своей среды обитания, пастор лишился своей паствы. Конекийцы, прибывшие на борту «Таро», были мэйзеланами, терлигианцами и епископскими халдарами. Все они больше благоволили к Великому V, чем к Чистому II.

– У меня и в мыслях нет сделать вашу жизнь несчастной.

– Знаю. Я сам себе вырыл могилу, когда решил, что лучше мне отправиться в путешествие по морю с другом. Кабы у меня было ума побольше, я бы спокойно лежал и не хныкал.

– Купите осла и отправляйтесь вслед за графом Рэймоном.

В Кальциуме Цитанте наступил вечер. Брат Светоч потягивал местное вино, оказавшееся на удивление хорошим. Поход, в котором принял участие мэйзеланин, казалось, превращался для него в отдых от мирской суеты.