Помощники Ночи

Анна Менадская, любовница короля, родила от него двух детей. Старшим был сын, Регард. Ему недавно исполнилось четырнадцать, однако он отличался острым умом, крепким телом и обладал королевской статью. В мирные времена никто бы и не подумал рассматривать его в качестве кандидата на престол. Арнхандерские аристократы придавали огромное значение законнорожденности. Но теперь люди жили в ненормальную эпоху. Искусные интриганы могли переделать даже прошлое, дабы узаконить права Регарда.

За пределами королевской опочивальни Анна оказывала повышенные знаки внимания нескольким избранным липам и создавала круг собственных сторонников. Благодаря ее упорным стараниям отец мальчика был готов назначить его своим наследником. Однако за другими претендентами стояли влиятельные фракции.

Анна Менадская строила козни и манипулировала людьми. К тому же она оказалась потаскухой. Женщина спала с нужными ей людьми не только для того, чтобы воздействовать на них, но и потому, что испытывала огромную потребность в ночных утехах. Несмотря на это она была набожной халдаркой, искренне верившей в непогрешимость Патриарха. Если бы Великий запросил войска, то она сделала бы все, чтобы их ему предоставить.

Именно этим и руководствовалась Анна, когда ей удалось отправить в Конек армию из восьмидесяти рыцарей и их свиты. Крохотное войско так никогда и не добралось до назначенного места. Воины вернулись назад, как только истек их срок службы. Они ни разу не вступили в бой с еретиками – солдаты даже не встретили их на своем пути. Однако три дюжины арнхандерских воинов пали жертвами болезней и несчастных случаев.

Брат Светоч отправился в путешествие по Конеку, придавая мужество Искателям Света, которые чувствовали приближение грозы. В каждом городе он посещал аристократов. Им следовало понять: они обязаны защитить всех жителей от иноземных врагов. Мэйзеланин напомнил дворянам, что менестрели и поэты окрестили Конек королевством Спокойствия. Конекийцы гордились своей способностью жить в гармонии.

Наступило время духовной стойкости. Время, когда надо было оправдать грядущую жестокость.

Великий V неустанно издавал гневные указы, объявлявшие всех мэйзелан и почти всех конекийцев персонами нон-грата. Казалось, он стремился разъединить свою паству.

Жители Конека начали переходить под знамена Чистого II. У того нашлись силы изрыгнуть несколько собственных булл. Священники, поддерживающие Брос, итак никогда не пользовались уважением, а теперь столкнулись с явной враждебностью.

Сонный Конек потихоньку пробуждался. И пробуждение это было для него мучительным.

Брат Светоч опасался, что непомерная алчность Великого вызовет смерч. А мэйзеланину совсем не хотелось лицезреть, как Конек захлестывает волна агрессивного народного сознания. Благодаря страху перед огромными и свирепыми армиями, что придут истязать Конек, стремление к независимости росло как на дрожжах.

Куда бы ни пришел брат Светоч со своим посланием, везде он видел одно и то же. Городские стены укреплялись и возвышались. Замки подготавливали к осаде. Уважаемые солдаты, которые участвовали в войне за освобождение Святых Земель, давали местным отрядам указания по использованию оружия. Куда бы ни ступала нога мэйзеланина, его всегда опережали гонцы Тормонда. Они просили людей не готовиться к войне. Брос и Арнхандо могли расценить это как провокацию.

Столь странное послание сбило с толку даже миролюбивого брата Светоча.

Никто за пределами Хорэна не обращал внимания на герцога. Население с головой ушло в приготовления к войне, словно десятки тысяч арнхандерских каннибалов собирались вступить в Конек с появлением первых листьев.

Весна плавно перетекла в лето. Захватчики так и не появились. Герцог Тормонд высказал намерение отправить в Брос послов, которые, вероятно, придут с Великим к какому-нибудь соглашению. Брат Светоч не присутствовал на горячей дискуссии, последовавшей за этим. Он присоединился к мэйзеланскому сообществу в Кастрерсоне, дабы восславить свою религию. Впрочем, брат Светоч слышал о яростных спорах. Даже конекийские сторонники Великого настаивали не отправлять послов в Брос. Мат Ришено, недавно назначенный епископом Антекса и только что прибывший в Конек, предлагал не торопить события. Патриарх непременно сочтет любую попытку договориться с ним знаком своего превосходства.

Советникам Тормонда удалось все-таки переубедить герцога однако они так и не доказали ему, что он не сможет просто сесть за один стол с Великим и поговорить с ним по душам. Будучи непогрешимым, Патриарх не станет вести переговоры.

Тормонд ненавидел отказываться от своих идей. Никто не мог поспорить с тем, что образ его правления, который он перенял от своих предшественников, на протяжении вот уже более века служил верой и правдой.

Никто не вторгся в Конек весной. Никто не атаковал его летом. Подготовка к войне приобрела неспешный, размеренный характер, а в удаленных от северной границы землях вообще прекратилась.