Помощник хирурга

Стеньгу, парус и рей унесло спустя минуту, что, должно быть, виделось весьма внушительным зрелищем с берега. Всё это время Гримсхольм приближался, открывая взгляду прекрасную панораму охраняемого им материкового побережья: мили суши, идеально подходящей для высадки армии, несколько в стороне от порта Швейнау. Уже какое-то время батареи, находящиеся на самой высоте, были видны, как и дым, поднимающийся от печей для каленых ядер. А острый глаз сквозь прозрачный вечерний воздух вполне мог разглядеть триколор на флагштоке.

Плохо определённый предел области прицельного огня батареи был уже рядом. Очевидно, Витгенштейн понял, что он к нему приближается, и поднял флаг Гамбурга.

Если уловка сработает и наблюдателей на холме удастся ввести в заблуждение, «Минни»

сумеет пересечь этот невидимый барьер без вреда. Если нет — вероятно, будет повреждена, возможно потонет. В трубу Джек видел, что на батарее возникло движение, а дым от печей усилился.

— Господи, неужели они могут стрелять так далеко? — пробормотал он себе под нос, стоя на полубаке и заложив руки за спину. — Сорокадвухфунтовки, да на таком возвышении...

Ближе, ещё ближе. Наконец показались давно ожидаемые вспышки выстрелов, взмыло облако дыма, затем послышался грохот, гораздо солиднее, чем при пушечном выстреле на судне любого класса.

— Рубить концы плавучего якоря. К орудиям правого борта, — прокричал он. Вместе с его словами ядра достигли цели, показав хорошую кучность, очертив смертельную линию на кабельтов позади «Ариэля». Господи, позади «Ариэля»!

— Руль на ветер — заорал Джек. — Стрелять по готовности.

«Ариэль» развернулся на пятачке так быстро, что бортовой залп громыхнул словно одно орудие. На таком расстоянии карронады были не опасны, но один причудливый рикошет достиг цели, пронзив крюйс-марсель «Минни». Как бы то ни было, у Джека даже не было времени это заметить. Он полностью сосредоточился на маневрировании, уводя собственный корабль из зоны плотного огня, который по ним открыли. Противник смог заманить их прилично за границу области обстрела, и теперь море оказалось покрыто столбами белой пены с обоих бортов. Не окажись сейчас свежего ветра, а на корабле —умелой команды, им бы устроили суровую трёпку, если бы и вовсе не потопили, так как тонны раскалённого железа неслись в их направлении с ужасающей точностью. Паруса были изрядно порваны, на баке справа начался пожар, один катер разбит в щепки, а фор-брам-стеньга сбита до того, как они смогли уйти из опасной зоны. Будучи полностью уверенным, что на самых верхних батареях не задумали какую-нибудь хитрость, а действительно не в силах достать судно, Джек привёл «Ариэль» к ветру, приказав Хайду начать сплеснивать концы и готовить новые паруса, после чего взобрался на салинг грот-мачты.

Оттуда вся гавань открывалась как на ладони. Островки в дальней её части, офицерские дома и бараки за ними, а на полпути к пристани, как раз между двух плавучих батарей, — «Минни», медленно убирающая брам-стеньги и скользящая к месту швартовки. На ползущем судне работу выполняли крайне неторопливо. Наконец бриг развернулся и бросил якорь на некотором отдалении от берега. Вроде бы начали спускать шлюпку, но уже клонящееся к закату солнце давало столь длинные тени, что это уже с трудом можно было разглядеть.

— Эй, на палубе, — прокричал Джек. — Пришлите-ка мне трубу.

Хайд принёс её лично.

— Вон они, сэр. Чуть правее — то есть левее — у большого красного дома на берегу.

Джек не ответил: он едва различил, что появился кто-то ещё. В окуляре подзорной трубы виднелся Стивен, максимально сосредоточенный, бледный, но не более, чем обычно.

Доктор сидел в шлюпке, пока Витгенштейн вёз его по направлению к низкой пристани, заполненной выстроенными в шеренгу людьми, и, в конце концов, Джек потерял его из виду, оставшись в состоянии крайнего смятения. Он не мог точно понять, что означает такой приём.

В самой же шлюпке Стивен сидел молча. Первое впечатление складывалось благоприятное: «Минни» не расстреляли. Когда они проплывали мимо, голос из одной плавучей крепости поинтересовался привезли ли они табак, и датский кок утвердительно проревел в ответ. Но это было всего лишь начало. Настоящее испытание ждало сотней ярдов впереди, где стояла шеренга вооружённых солдат. Стивен в достаточной степени ослаб, чтобы поддаться беспокойству и детским суевериям Джека из-за смерти того юнца.

И хотя эту миссию можно считать одной из самых лёгких, что ему приходилось выполнять, его всё же не покидало предчувствие надвигающейся катастрофы. Он удивлялся самому себе и своему желанию жить. В жизни вдруг нашлось столько изысканных вещей: запах открытого моря, золотые лучи заходящего солнца, не говоря уж о парящем в вышине орле. Сила его духа оказалась не столь тверда, как он полагал.