Помощник. Якоб фон Гунтен. Миниатюры

Сильви просить не умеет; она слишком застенчива и слишком лукава и попросить толком не смеет, а чтобы уметь просить, нужно безраздельно и крепко доверять себе и другим. Собраться с духом и горячо попросить можно, только если ты твердо, неколебимо уверен в том, что просьбу выполнят; однако Сильви не уверена ни в чьей доброте, ведь ее весьма опрометчиво и неосторожно приучили к совсем другому. Забитое, неряшливое созданьице вроде Сильви легко становится день ото дня ершистей и невзрачней — смотреть противно и терпеть невозможно, а все потому, что такой маленький человек не просто перестает следить за собою, но даже из тайного, болезненного упрямства, какого в неразвитом ребенке никто и не предполагает, норовит своим все более дурным поведением возбудить у окружающих еще большее отвращение и неприязнь. Странное, между прочим, дело с этой Сильви — глядя на нее, почти невозможно испытывать к ней доброе чувство. Глаза тотчас же выносят приговор не в ее пользу, лишь сердце, если оно у тебя есть, говорит потом: бедная маленькая Сильви!

Из мальчиков Вальтер ходит в любимцах, а младшим, Эди, пренебрегают. Но в иных семьях мальчиков вообще ценят выше девочек, поэтому менее любимый мальчик отнюдь не бывает настолько лишен доброго, теплого расположения, как может случиться с девочкой, которую все «шпыняют». Вот и в семействе Тоблеров так же: Вальтер и Эди, вместе взятые, ценятся куда выше другой пары — девочек Доры и Сильви. По натуре Вальтер и Эди совершенно разные, старший мальчик — проказник, необузданный, но искренний, а Эди не прочь забиться в уголок, совсем как его сестренка Сильви, и говорит так же мало, как она. Кстати, Эди никогда не насмехается над выходками Сильви, между ними царит молчаливое, но, быть может, тем более естественное согласие. Они даже играют друг с другом. А вот Вальтер никогда бы не стал связываться с Сильви. Он смеется над сестрой и часто ее обижает, по примеру взрослых, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести.

О Сильви стоит еще рассказать, что она почти каждую ночь мочит постель, хотя Паулина регулярно будит ее, чтобы посадить на горшок. Этому физическому изъяну малышка прежде всего и обязана строгостью, в которой ее держат, ибо домашние твердо уверены, что ей лень проснуться и встать с кровати. Г-жа Тоблер дала Паулине указание бить девчонку по щекам всякий раз, как она намочит постель, а если оплеухи не помогут, служанке разрешено пускать в ход мебельную выбивалку — может, тогда будет больше проку, и Паулина слушается хозяйку. Поэтому среди ночи из детской частенько долетают жалобные крики вперемежку с громкой бранью и оскорбительными прозвищами, которыми Паулина непременно награждает грешницу. По утрам Сильви надлежит собственноручно относить свой горшок вниз. Опять-таки по распоряжению мамы. Г-жа Тоблер считает, что преступнице вполне пристало делать это самой, у Паулины и без того хватает забот. И вот забитый, затурканный ребенок сидит на лестничной площадке, бог весть почему поставив рядом с собой вышеупомянутый предмет; посмотришь на нее, и кажется, будто добрые ангелы-хранители, слывущие заступниками бедных беззащитных детей, покинули ее. А если она «в довершение всего» еще и проявляет строптивость, ее запирают в погреб, и тогда крикам и стуку в закрытую дверь конца-краю нет, так что даже соседи, простые рабочие люди, с тревогой прислушиваются к жалобным воплям, доносящимся с виллы.

Тоблер об этом ничего толком не знает; ведь обычно он редко бывает дома, а теперь и вовсе почти постоянно в разъездах. Он полон деловых забот, и воспитанию и надзору за детьми может уделить лишь немного времени. Человек вроде Тоблера охотно предоставляет домашние хлопоты жене, ведь сам он мотается по дорогам и воюет из-за часов-рекламы и патронного автомата. Такой человек несет ответственность, а жена, как следовало бы надеяться, несет любовь и труды. Муж борется за существование, жена печется о положении семьи и о мире в доме. Увидим ли мы, насколько преуспела в этом г-жа Тоблер? Возможно.