Помолвлены понарошку (СИ)

Мужчина встал, и я отшатнулась, словно от маньяка, что вот-вот закончит с «прелюдией» и вцепится мне в шею, принимаясь вытеснять из тела жизнь. Однако меня не коснулись, да и столь грубую реакцию оставили без внимания.

— Любовь опьяняет, Лоис, ровно как и иллюзия любви. Говорят, что нужно следовать сердцу, но позвольте дать вам совет.

Отчасти хотела сказать: «Не позволю» или выкрикнуть это, разреветься и позорно сбежать, но, как самая настоящая мазохистка, продолжала смотреть на мистера Бенкса во все глаза, ловя каждое его слово.

— Сделайте себе одолжение: призовите на помощь трезый рассудок и предпримите все возможные меры, чтобы уберечь себя от разочарований. За вас этого никто не сделает. Доброй ночи!

Он ушел, не дожидаясь ответных любезностей. Понимал, что я на них сейчас не способна.

Когда шаги за спиной стихли, а голые плечи пронял поднявшийся ветер, я обвила себя руками и рухнула обратно на лавочку, не в силах удержать на ногах собственный вес. Что-то капнуло на юбку. Один, второй раз. Я подняла глаза к небу, но быстро сообразила, что влажные следы на ткани оставил не дождь, а мои собственные слезы.

Неужели мы правда все выдумали? Неужели поставили бомбу с часовым механизмом на нашу дружбу из-за изображаемой влюбленности, в которую сами поверили?

64

Солнце давно село, но костер в центре семейного круга отлично компенсировал пропажу источника света. Я потерлась о мускулистое плечо Бена и вытянула ноги к пламени, устраиваясь поудобнее, готовясь наслаждаться вокалом Евы.

Не знаю, дело в мелодичности украинского языка или в голосе исполнительницы, но мои уши не слышали ничего прекраснее. Хотелось петь вместе с ней, однако правильно повторить звуки, которые сочетались в неизвестные мне слова, не представлялось возможным.

Всего на несколько минут я смогла расслабиться. Не думать о словах мистера Бенкса, что, казалось, тотчас выскребли себя на внутренней стороне моего черепа. Теперь это первое, что всплывает в памяти, когда я просыпаюсь, и последнее — когда ложусь спать.

Прошло три дня. Три «у-меня-болит-голова» и «готова-на-стенку-лезть-от-желания» дня. Голова у меня действительно пульсирует, словно к ней хорошенько приложились сковородой, а тело раскалено до предела — хоть яичницу на нем жарь вместо той самой сковороды.

Удивительно, как бывает: не ешь, скажем, эклеры лет пять — и живешь себе спокойно, но стоит слопать один (или штук пять за ночь) — и становится невероятно сложно перестать грезить о них. Тем не менее я не могу вновь съесть эклер, потому что мне грозит нечто посерьезней лишних килограмм. Даже не «мне», а «нам». Мне и Бену.

Не хотелось бояться в одиночку, накручивая себя до нервного подергивания правого глаза, поэтому после беседы с мистером Бенксом я дала себе вольную поплакать двадцать минут и, успокоившись, попыталась завести разговор с тем, кто кормил меня отборными эклерами всю предшествующую этому ночь.

— Бен, — позвала я, плюхнувшись на кровать рядом с ним, — твой отец меня напугал.

— Напугал? — повторил шатен, не отрывая взгляда от экрана с кучей символов, как в фильме «Матрица».

— Он сказал, что мы все выдумали.

— С помолвкой?

— С чувствами.

Мужчина перевел взгляд с ноутбука на меня. Меж темных бровей пролегла морщинка.

— А вот с этого места поподробней, — попросил он.

— Мистер Бенкс сказал, что даже если нам кажется, что мы что-то чувствуем друг к другу, это все пройдет, когда мы перестанем притворяться парой. И тогда для нас с тобой все закончится… — голос становился все тише, пока не пропал и вовсе.

Я не решалась взглянуть на Бена, продолжая внимательно изучать кольцо на безымянном пальце. Пытаясь понять, обманка али нет.

— Думаешь, ты начала испытывать ко мне влечение только потому, что притворялась, будто испытываешь его? — спросили у меня после паузы длинной в кинотрилогию «Властелин колец».

— Мы оба, — тяжело вздыхала я, пожимая плечами. — Мы оба могли так обманываться.

— Считаешь, это вероятно? Ты до нашего притворства не испытывала ко мне… хоть чего-то за рамками платонических отношений?

— Я уже ни в чем не уверена…

Бен не ответил, а я залезла под одеяло и легла на бок, повернувшись к нему спиной. Горячая ладонь прошлась по изгибу моей фигуры, перед тем как подоткнуть одеяло. Губы мужчины легонько коснулись волос, а затем я услышала, как его пальцы вновь заскользили по клавиатуре. Заглушила один единственный всхлип подушкой и усилием воли придушила желание выесть мозг Бена ложечкой, добиваясь от него слов, которые так хотела услышать.

«Я люблю тебя». «Мне нужна только ты». «Будешь мамой нашим детям?»

Меня устроило бы что угодно из перечня. На последнее я бы отшутилась, но непременно позволила уговорить себя хотя бы попробовать заделать детишек. Не особо стараясь, то есть с резинкой, но все же.

Однако какой смысл выставлять претензии? Требовать громких признаний и пафосных фраз? Добейся я желаемого, смогла бы сама ответить так же?

Не знаю, ведь не врала. Я действительно запуталась. Окончательно. Надеюсь, не бесповоротно.