Помолвлены понарошку (СИ)

Надо же, еще и Бен!

— …а потому что мне жаль, что я говорил с тобой подобным образом. Мне. Жаль.

Повисла тишина, в которой, к моему удивлению, не слышно было свиста рака. Стоило поднять глаза к небу. Может, там свинья полетела или хоть комета какая. Ну не могли искренние извинения Зака передо мной остаться без сопровождения других редких феноменов!

Однако я продолжала внимательно изучать мужчину. Его лицо в этот момент выражало такую искренность, что мне захотелось обвить пальцами крупную ладонь, передать физически свое принятие извинений, но язык следовал другому желанию — свободы.

— Может, тогда ты перестанешь лезть в нашу с Беном жизнь?

Зак почесал затылок и выдал короткий смешок.

— Спокойной ночи, малышка Лестер, — кинул он, направляясь в свой домик.

40

Субботнее утро радовало солнцем и возможностью полноценного отдыха на свежем воздухе. Праздничный обед по случаю дня рождения брата Роуз Оливера Карнеги было решено провести под открытым небом.

Пока мужчины выносили и расставляли на столе беседки угощения, заранее приготовленные женским коллективом, Келли, Роуз и Ева тискали щенков, а я присела рядом с именинником на лавочку, с которой открывался завораживающий вид на горную местность. Этим пейзажем можно было любоваться часами, чем часто и занимался мистер Карнеги.

— Знаешь, деточка, — начал он после продолжительного молчания, — моя жена была моей соседкой сверху. Вернее, она ею была, когда мы познакомились. Но по жизни она была… солнцем. Ее кожу от и до усыпали те же его поцелуи, которыми одарили тебя.

Оливер мягко улыбнулся, и морщины вокруг рта и глаз углубились, напоминая о том, что делал он так часто. Достав карточку из нагрудного кармана, старик протянул ее мне.

То был черно-белый снимок, на котором красовались двое: женщина с фатой поверх зачесанных в стиле семидесятых волос и мужчина в разнобойном костюме-тройке. Переплетенные пальцы, искренние улыбки, блестящие глаза — именно так должны выглядеть влюбленные. И лишь настолько поглощенные друг другом люди должны вступать в брак.

Не уверена, помнит ли Оливер, что я знала Киру, или считает, что рассказывает о новом для меня человеке, но в любом случае приятно было увидеть ее снова.

Я мысленно предала картинке цвет: огненно-рыжие волосы, фарфоровая кожа в крапинку, румяные щеки, теплые шоколадные глаза.

— Она была настоящей красавицей.

Мужчина согласно кивнул, держа в руках одно из последних фото жены. Он водил по нему пальцем, поглаживая любимую по серебристым волосам.

— Мне пришлось долго ждать ее расположения, но это того стоило. Видишь ли, деточка, когда мы встретились, Кира была замужем.

В моей голове тотчас всплыл отец и то, как измена больно ударила по маме. Я не хотела дальше слушать рассказ, не желала портить хорошие воспоминания о супругах Карнеги, но Оливер продолжил:

– Я был ее другом.

Облегченный вздох вышел настолько громким, что я опасливо покосилась на старика, проверяя, не предал ли он этому особого значения. Но мистер Карнеги смотрел прямо перед собой, будто в небе над горами показывали фильм о его прошлом.

— Я был рядом, когда ей нужно было выговориться, когда ей требовалась помощь или простой совет. И пусть мне хотелось быть с ней всегда, я должен был ждать, пока Кира сама этого захочет.

— И она ушла от мужа? — я подсела ближе. — Она выбрала вас?

— Все было немного сложнее, деточка, — с тяжелым вздохом произнес Оливер. — Она многое пережила и многое потеряла, а я был с ней. Я был рядом долгие годы, пока она приходила в себя.

На моей памяти миссис Карнеги никогда не говорила. Могло ли это быть следствием психологической травмы?

— Она… — начала я после затянувшейся паузы. — Ее муж… он…

Мне не удалось закончить предложение, а Оливер не собирался мне помогать: его глаза застелила печальная дымка, кустистые брови сошлись домиком.

Понимая, что сегодня мне не суждено узнать, как именно Карнеги пришли к своему «долго и счастливо», я решила не наседать. Лишь обвила плечи мужчины руками и осторожно прижалась, стараясь понять границы допустимого жеста поддержки. Оливер не отпрянул, а морщины улыбчивого человека вновь углубились.

— Можешь спросить у Роуз, а можешь поверить мне на слово, я знаю взгляд, которым смотрит любящий мужчина. Я смотрел так на Киру. Мои племянники так смотрят на своих половинок. Так Бен смотрит на тебя, деточка.

В груди царапнула досада, но я не дала ей отразиться на лице, продолжая кивать и мило улыбаться.

Разумеется, для родственника подобные слова — норма. Мистер Карнеги не вникает в семейные разборки: не испытывает, не прощупывает, не пытается вывести лгунов на чистую воду. Как и сестра, он наивно верит в то, что Бен отыскал родственную душу, и мистическим образом находит подтверждения этому извне.

Осознание этой логической цепочки и огорчило. А ведь часть меня (та, которая с недавних пор хулиганит, путая мысли и толкая в горячие руки друга) надеялась, что старик говорит правду. Глупенькая, недальновидная, вдохновившаяся сотней-другой романов о любви до гроба, она очень хотела бы верить его словам.